После минуты размышления Бельваль ответил:
— Да, вы правы…
— Вот видите! — воскликнул Демальон. — Поэтому не следует распространяться об исчезнувшем золоте. В этом деле замешано много видных банков и контор, и если все это станет известным, можно ожидать любых неожиданностей. И огласка…
— Но возможно ли будет все это скрыть?
— Почему же нет, капитан?
— Да ведь тут несколько трупов, полковник Факи, например.
— Самоубийство.
— Потом Мустафа… Его труп найдут в саду музея.
— Несколько строчек в отделе происшествий, вот и все…
— Эссарец?
— Несчастный случай.
— Вы предполагаете, что публика ни о чем не узнает?
— Несомненно! Публика будет знать, то, что мы захотим: теперь военное время, не забывайте.
— А газеты?
— И они будут молчать. На это существует цензура.
— Но какое-нибудь новое преступление заставит заговорить об этом и связать…
— Новое преступление? Но ведь дело кончено, по крайней мере, с активной и драматической стороны. Главные действующие лица мертвы. Занавес опустился после смерти Эссареца… Что касается Бурнефа и компании, то очень скоро они очутятся в лагере для пленных. Таким образом, останутся только миллионы, владелец которых не посмеет предъявить свои права и на которые Франция, по справедливости, наложит свою руку. Вот и все.
Патриций в задумчивости покачал головой.
— Остается еще госпожа Эссарец… Мы не должны пренебрегать угрозами ее мужа.
— Он умер.
— Пусть так. Но угрозы его все же остаются… Симон недаром старался вас в этом убедить.
— Но он почти сумасшедший.
— Возможно. Но в его сознании запечатлелся страх грозящей опасности… Нет, я с вами не согласен, — закончил капитан, — борьба далеко не закончена, а возможно, что только начинается.
— А мы-то с вами на что, капитан? Разве мы не можем охранять госпожу Эссарец всеми средствами, которые я предоставлю в ваше распоряжение? Мы постоянно будем поддерживать контакт, вы всегда меня найдете здесь, так как, по моему убеждению, если и должно что-нибудь произойти, то непременно в этом доме…
— А что именно заставляет вас так думать?
— Некоторые фразы, которые слышала вчера госпожа Эссарец. Полковник Факи повторил несколько раз: «Золото здесь, Эссарец» и добавил: «Годами твой автомобиль привозил сюда все, что ты собирал за неделю в банке на улице Лафайет… Симон, шофер и ты вносили мешки в маленькую дверь слева. Каким образом ты переправлял золото, я не знаю… Знаю только, что в момент объявления войны у тебя было триста миллионов, которые ждали отправки, но остались здесь. Я следил за тобой дни и ночи и уверен, что золото здесь».
