Эмблер прибавил шагу и вскоре услышал полузабытый шум проносящихся машин. Дойдя до обочины, он отряхнул прилипшие к брюкам листья и песок, выставил руку с оттопыренным большим пальцем и изобразил улыбку. Мокрый, грязный, в странной форме... Рассчитывать оставалось только на улыбку.
Долго ждать не пришлось, и уже через минуту рядом с ним остановился грузовик с рекламой картофельных чипсов «Фрито-Лей». Водитель, курносый мужчина с бочкообразным животом, махнул рукой и открыл дверцу. Эмблер забрался в кабину.
На память пришли слова старого гимна: «Сюда нас вера привела».
Грузовик, легковушка, автобус — несколько пересадок, и вот он уже стоит на асфальте в пригороде столицы. Первым делом Эмблер поспешил избавиться от промокшей и выглядевшей неуместной формы. Зайдя в придорожный универмаг, он нашел отдел спортивной одежды, где и купил все, что надо, расплатившись кстати оказавшейся в карманах мелочью и переодевшись за кустиками самшита возле служебного входа. Времени рассматривать себя в зеркало не было, но Эмблер знал, что брюки цвета хаки, фланелевая рубашка и ветровка на «молнии» и есть то самое, во что облачаются тысячи американцев после рабочего дня в офисе.
Пятиминутное ожидание на автобусной остановке — Рип ван Винкль возвращается домой. Глядя в окно на меняющийся пейзаж, Эмблер поймал себя на том, что как-то незаметно превратился из действующего лица в зрителя. Так бывает всегда: на каком-то этапе выработанные организмом гормоны стресса расщепляются, и тогда возбуждение или страх уступают место оцепенению, ступору. Именно это и случилось сейчас с ним. Мысли разбежались. В памяти снова зазвучали голоса из недавнего прошлого; перед глазами встали лица тех, кого он видел в последние месяцы.
* * *
Последним из наблюдавших его психиатров был высокий сухощавый мужчина лет пятидесяти с небольшим, в очках с черной оправой. Волосы на висках поседели, а длинная, по-мальчишески падающая на лоб русая прядь только подчеркивала, как далек он в действительности от беззаботной юности. Впрочем, глядя на него, Эмблер видел не только это.
Он видел человека, который, защитившись аккуратно пронумерованными папками и фломастерами (шариковые ручки, так же как и карандаши, считались потенциально опасным оружием), на самом деле ненавидит и презирает свою работу и место, где работает, потому что здесь, в закрытом правительственном учреждении, на первом плане не лечение, не исцеление пациента, а секретность. Почему он оказался в клинике Пэрриш-Айленда? Каким ветром занесло его на остров? Эмблер мог только строить гипотезы, вычерчивать возможные траектории карьеры: стипендия СПОР
