– Дай мне войти сначала, – ответила Мин и проскользнула мимо подруги в светлую, уютную квартиру Бонни.
Комнату украшал столик в старинном испанском стиле, на котором стояла английская фарфоровая посуда и граненая ваза с розами. Все было очень мило, и Мин невольно вспомнила свое жилище. «Пусть у меня никогда не будет такой красоты, но я могла бы лучше сервировать стол. Я даже умею готовить. Можно взять бабушкину кухонную утварь из подвала», – подумала она. Хорошо бы приготовить что-нибудь такое, что пекла бабушка. Например, печенье – которое ей самой нельзя есть.
Мин со вздохом поставила коробку на стол.
– Что это? – спросила Бонни.
– Лучший в мире салат и просто потрясающий хлеб, – ответила Мин.
Бонни пошла за тарелками.
– Хлеб? – спросила Лайза. – Ты будешь его есть?
– Ну уж, нет, – ответила Мин. – Я его вчера ела, а сегодня расплачиваюсь. Хлеб будете есть вы, а я – смотреть на вас.
Лайза сделала гримаску, отодвигая высокий обеденный стул.
– На десерт. Ну, госпожа статистик…
– А ты что принесла? – перебила Мин, страшась услышать ответ.
– Мороженое «Дав» с малиной, – сказала Лайза.
– Иди ты знаешь куда! – рассердилась Мин. – Хоть разок принесла бы фруктов!
– Фрукты не десерт, – возразила Лайза. – А теперь объясни наконец, почему ты вчера ушла из бара с Кэлом Морриси.
Мин подвинула ей хлебницу.
– Дэвид поспорил с Кэлом на десять баксов, что ему не удастся уложить меня в постель за месяц.
Подруги так и застыли: Бонни – с куском курицы в руках, Лайза – с хлебницей.
– Ты шутишь? Не может быть! – Лайза начинала закипать.
– Я не стала возражать, когда он пригласил меня, потому что надеялась затащить его на свадьбу. Потом поняла, что не смогу три недели терпеть его приторное обаяние, мы отлично поужинали и расстались.
На лице Бонни выразилось сочувствие.
– Бедняжка!
– Все в порядке, – успокоила ее Мин. – Забудем Кэла Морриси и займемся едой. Меня больше волнует Диана. У нее что-то не ладится.
Лайза бросила на Мин короткий взгляд, давая понять, что еще вернется к оставленной теме.
– Мокрица и Жуть, – сказала она затем, – кому угодно испортят жизнь.
Мин закрыла глаза.
– Не зови их так. Я чуть было не назвала сегодня Сьюзи Мокрицей. У нее был такой вид, будто она собиралась залить слезами весь мир.
– Ну не мудрено, – произнесла Бонни с жалостью в голосе, поставила блюдо на середину стола и села.
Лайза выложила хлеб.
– Лучше бы Диана не просила ее быть подружкой невесты, это жестоко, – сказала она.
