«И прижмись ко мне в экстазе-е-е», – подхватила Китти.
– Да оденьтесь же, – приказала леди Числеден. – Ведь здесь же ваш священник.
– Ой, да заткнитесь, – сказал Лизандер утомленным голосом.
С ясностью вдруг вспомнив маленького Козмо, Дэвид Хоукли потерял терпение.
– Лизандер, – загремел он, – прекрати эту отвратительную пантомиму!
От этого голоса у Лизандера застыла кровь. Постояв секунду недвижно, он схватил Мегги, прикрываясь ею как фиговым листком, а затем повернулся к Джорджии:
– Дорогая, я не предполагал, что тебе удастся познакомиться с моим отцом.
После этого вечеринка быстренько свернулась. Бешено хохочущие Китти, Ферди и Джорджия, а также Динсдейл, обгрызающий бумеранг, были увезены разгневанной Мериголд.
– Тебе, Джорджия, пора бы уже отставить оргии с черной магией. Пойми, что этого поросенка Лизандера скоро попросят из коттеджа «Магнит», а ты тоже пострадаешь. Ведь «Скорпион» просто размазал вас с Лизандером. Гай звонит весь день, пытаясь найти тебя. Кстати, он за тебя. И не могу понять почему, но пресса обила пороги «Парадайз-Гранджа», пытаясь узнать от Ларри точку зрения «Кетчитьюн».
– Во всем виноват Ларри, – закричала Джорджия, – который выпустил эти дурацкие майки, где мы с Гаем такие голубки влюбленные. Я подведу его под Акт о правилах торговли. А что там в «Скорпионе»?
Она никак не могла понять, о чем говорит Мериголд. А главное – не могла оправиться от смущения, что такой видный человек, как Дэвид Хоукли, застукал их первобытные пляски под дождем.
Дэвид же Хоукли, обнаружив, что его младший сын настолько пьян, что не может сколько-нибудь вразумительно объяснить, как он дошел до такой поразительной наглости, уехал прямо в это наводнение. Через несколько минут он успокоился и решил, что остановится в ближайшем отеле и на следующее утро предпримет еще одну попытку объясниться. Поскольку все номера на десять миль вокруг были забиты журналистами, он остановился в Ратминстере, в «Колоколе», старом почтовом трактире, выходящем окнами на реку Флит. Кухня уже не работала, но, заметив его бледность и оценив респектабельную внешность, жена хозяина настояла, чтобы ему в номер принесли бутылку виски и блюдо гренок с сыром, после чего его посетили внеземные мечты об обнаженных леди, резвящихся в лугах.
Одной из них была Джорджия Магуайр, перебирающая по дерну танцующими белыми ногами, с рыжей гривой, развевающейся, как у менады[5], но при ближайшем рассмотрении она обернулась Горчицей, на которой было надето только кружевное жабо, и он проснулся, трясясь от ужаса, мокрый от пота.
