— Я солдат, — сказал он наконец. — Верный солдат короля. Отвези меня в Херефорд, и я докажу, что я не предатель.
— Я знаю, что ты не предатель. Но у тебя есть враг, который едва не сделал из тебя убийцу. — Симон отложил в сторону все стрелы, кроме одной. — Этастрела, — сказал он, — должна была отнести послание, чтоты убил мою жену.
Люк сделал шаг назад, отступив к перилам.
— Ты лжешь.
— Где отец Амвросий?
Люк посмотрел вниз, на казарму.
— Он не вернулся, — сообщил Симон, — и никогда не вернется.
Симон принялся вертеть стрелу в руке, рассматривая ее на свет.
— Кое-что ты должен узнать о Лонгчемпе. Он хорошо платит своим осведомителям, но при себе их долго не держит. Те, кто слишком близко подходит к разгадке его планов, должны исчезнуть. Лонгчемп послал Амвросия — кем бы он там ни был — убить Аделину и оставить достаточно улик, чтобы тебя повесили. Амвросий сохранил стрелы, которыми ты доставлял ему послания, и отнес их сегодня в лес, где он и лежал, затаившись, поджидая мою жену.
— Я ничего не знал…
— Это убийство, должно быть, имело огромную важность для Лонгчемпа, ибо Амвросий предпочел выполнить свою задачу во что бы то ни стало. Когда он увидел меня, бегущего к нему с мечом, он повернулся ко мне спиной и натянул тетиву. И, умирая, он не выпустил лука из рук. — Симон многозначительно помолчал. — Что же делает Лонгчемп с людьми, если его шпион предпочитает смерть ослушанию? — Симон пододвинул стрелу Люку. — Вот она, стрела, предназначенная для убийства дочери Кардока. Она могла бы умереть там, на склоне холма. Мы бы нашли ее с твоей стрелой в сердце и решили разорвать тебя на куски или подвесить на башне всем на обозрение.
— Я не верю тебе. Я не стану слушать твои басни.
— Тогда подожди, пока найдут тело. Амвросий пропал, и его завтра начнут искать, тогда ты мне поверишь. Возле него осталась одна-единственная красная стрела. Поверят ли наши солдаты в то, что ты непричастен к его смерти? Оставит ли Лонгчемп незавершенной задачу Амвросия?
— Где священник?
— Я скажу тебе, когда поклянешься сделать для меня одну вещь.
— Какую?
Симон взглянул вниз, туда, где по ущелью проходила дорога к поместью Кардока.
— Как ты сочинял послания? Ты их писал? Люк колебался с ответом.
— Если ты откажешься помогать мне, я позволю им растерзать тебя — насладиться в свое удовольствие. За то, что ты убил нормандского священника!
У Люка повисли руки.
— Я… я не пишу. Они научили меня условным знакам. Значок для человека и значок для того, что он делал. Лонгчемп не хотел, чтобы я писал словами.
