— Аделина, я думал о нашей жизни…
— Все утро я тоже только об этом и думала.
— Есть способы… — Симон замолчал: слуги вернулись еще с тремя ведрами горячей воды.
— Спасибо, ребята, этого довольно.
Но его никто не слушал. Они ушли еще до того, как он закончил фразу.
— Я должен выучить ваш странный язык, жена.
— Я сама его с трудом понимаю.
— Тебе хватит слов, чтобы отослать прочь следующую партию слуг и закрыть дверь? — Он погладил ее по колену. — Я говорил…
Петронилла просунула голову в дверь, потом вошла с аккуратной стопкой одежды и льняным полотенцем.
— Вот, почти все, что нам нужно для купания.
Нам! Итак, эта женщина не собиралась уходить. Симон с мольбой взглянул на жену. Та вместе с Петрониллой копались в стопке, доставая самое лучшее.
Симон подошел к ванне и скинул простыню. Вода пахла травами и была такой горячей, что он едва мог терпеть. Не успел он опуститься в воду, как Петронилла подскочила к ванне, раскрасневшись от нездорового любопытства.
— Вот, — сладким голосом сказала она, — это розмарин, надо его добавить в воду.
Симон перегнулся в воде пополам, скорчившись, чтобы прикрыть срам.
— Аделина!
Жена его подошла поближе.
— Розмарин? Хорошая мысль. Потри ему спину, Петронилла.
В непосредственной близости от орудия его мужества образовался водоворот. Петронилла с невинным видом размешивала в воде сухие цветы. Букет сухого розмарина подплывал к его животу.
— Спину, Петронилла.
Дверь открылась, и в спальню зашел Хауэлл.
— С вашим конем все в порядке, сир. Кровь остановилась вскоре после того, как вы ушли, и он прекрасно себя чувствует.
— А ты…
Хауэлл широко улыбался:
— Я не забыл про попону, сир. Ваш конь будет спать так же сладко, как и все остальные в этом доме, сир. — Через ухо Тэлброка Хауэлл потянулся к Петронилле, где-то совсем рядом за спиной Симон услышал довольный смешок.
— Отлично, — сказал Симон, — спасибо. Хауэлл вроде бы и не собирался уходить. Симон дотянулся до руки жены.
— Ты не искупаешь меня, Аделина? Мы и вдвоем прекрасно справимся.
— Ах да, — сказал Хауэлл, — я совсем забыл. Дождь пошел, а в конюшне крыша протекает.
— На моего коня?
— Нет, он в сухости, сир, но пастухи, те, что спали на сеновале прошлой ночью, должны будут спать в другом месте.
Симон закрыл глаза, пусть Аделина разбирается.
— Так что Майда велит им ложиться в главном зале, а женщин пошлет спать сюда, на полу.
Симон открыл глаза.
— Они будут спать здесь?
Майда и Кардок появились в дверном проеме. Румянец вернулся на щеки Кардока, от него сильно пахло бренди. Отец Аделины шагнул к ванне и по-дружески хлопнул зятя по плечу.
