К ней граф отнесся с должным уважением и выпил содержимое бокала не торопясь, наслаждаясь ароматом и вкусом виски. Резкие черты его лица смягчились, тело обмякло, он с удовольствием вдохнул теплый воздух зала, насыщенный специфическими запахами, гулом мужских голосов и звоном посуды и приборов, и окинул всех рассеянным взглядом.
– Эй, Ландон! – окликнул его кто-то, он обернулся и увидел машущего ему рукой Картера Вулворта, старшего сына герцога Эпингема. Картер встал из-за стола и подошел к нему, улыбаясь и протягивая руку для приветствия.
– Вулворт, дружище! Давненько мы с тобой не виделись! – пожав ему руку, воскликнул Ремингтон.
– Да, целую вечность, – сказал Вулворт. – Чертовски рад снова увидеть своего старого школьного приятеля. Но ведь я здесь не один, со мной целая компания выпускников нашей школы: Альберт Эверстон, Генри Пекенпоу, Ричард Серл, Бэзил Трублуд и Бертран Ховард. Они все учились в Харроу. Присоединяйся к нам, старина! Думаю, что тема нашего разговора тебя заинтересует…
Граф прищурился, взглянул на компанию, в которую приглашал его Вулворт, нашел ее любопытной и согласился к ней примкнуть. Один из товарищей Картера уступил ему место, а сам пошел искать себе незанятый стул. Вальяжно устроившись в удобном кожаном кресле, Ремингтон еще раз посмотрел на сидевших рядом с ним джентльменов и по их напряженным лицам догадался, что они что-то от него хотят.
– Завтра наш друг Бертран Ховард вступает в брак, – сказал Вулворт, сделав скорбную мину. – Мы собрались здесь, чтобы достойно отметить эту знаменательную веху в его жизни.
– Примите мои искренние соболезнования, – промолвил граф, глядя в красные и затравленные, как у кролика, глаза жениха.
– Да, наш друг их вполне заслуживает, – сказал Вулворт, понизив голос. – Ведь он расстается с холостяцкой свободой не по своей воле. Жениться его принудила одна коварная особа женского пола, заклятый враг всех холостяков.
– Какой ужас! – Ремингтон усмехнулся. – Наш друг вряд ли бы пошел на такой шаг добровольно, он ведь не производит впечатления умалишенного. – О том, что бедняга смахивает на приговоренного судом к смертной казни, приближающегося к виселице, он благоразумно умолчал.
– Виновницей обрушившегося на него горя стала леди Антония Пакстон с Пиккадилли, – добавил Ричард Серл, сверля графа испытующим взглядом. – Ярая защитница порядочности, огнедышащий дракон в юбке.
– Это настойчивая фурия, просто Медуза матримониальных традиций, – с горечью произнес Альберт Эверстон. – Одним взглядом она превращает свободного мужчину в мужа.
