И хотя Алана не очень-то верила в существование привидений, ее тем не менее напугало то, что дух ее покойного мужа воззвал к ней. Но в конце-концов решив, что это — сущая чепуха, она выбросила рассуждения о Гилберте из головы.
Она решила, что это был некий приступ умопомрачения. Да и почему она должна чувствовать какую-либо вину по поводу смерти Гилберта?! Тем более что до сего дня ничего подобного не приходило ей в голову. Алана не могла себе ответить. Она была очень рада тому, что Гилберта не стало. Но откуда тогда это умопомрачение?..
Река была сегодня очень уж бурной. Такого сильного течения Алана не видела с того самого дня, когда она упала в реку. За прошедшие месяцы она приходила к реке, лишь когда течение бывало относительно спокойным.
Может быть, оказавшись один на один с мощным потоком, Алана благодаря шуму воды припомнила то, что хранилось в глубине ее сознания, — и то были воспоминания, о существовании которых она и сама не подозревала. Может, именно эти пласты воспоминаний и вызвали краткий период сумасшествия, который Алана только что пережила?
Подняв глаза от тропинки, Алана посмотрела на Пэкстона.
Во всем его облике появилась некая скованность движений. Он шел широкими шагами, безо всякого видимого усилия увлекая женщину за собой вверх по склону. Пэкстон, очевидно, был чем-то рассержен. Однако Алана не могла определить, сердился ли он на нее или же на самого себя.
Определенно, он спас ее от гибели, когда она уже занесла ногу над водой. И за это Алана была ему очень признательна. Однако ей казалась забавной его уверенность в том, что она намеревалась покончить с собой, будучи не в состоянии вынести нахлынувшего горя.
Это заблуждение Пэкстона было ей более чем на руку. Если бы она сумела окончательно убедить его в том, что страшно горюет по своему покойному супругу — вплоть до того, что иногда хочет покончить с жизнью, — он перестанет ее подозревать, прекратит преследовать своими вопросами. Но чтобы добиться этого, Алана как-то должна заручиться его симпатией, сочувствием, беспокойством.
Алана понимала, что ее слезы могут оказаться огромным ей подспорьем. Она уже научилась плакать при первой же необходимости. А ведь давно известно, что даже жестокосердые мужчины пасуют перед женскими слезами. И Пэкстон должен реагировать на слезы так же.
Остерегайся, — предупредил Алану внутренний голос. — Ты намерена сделать так, чтобы ему пришлось утешать тебя и чтобы он прекратил выспрашивать о том, как погиб Гилберт. Другое дело — как тебе следует поступить, если окажется, что утешение ты сможешь получить не иначе как в объятиях Пэкстона?
