Она выпила еще вина и стала ходить по комнате, по-прежнему обнаженная и неудовлетворенная. Мастурбация никогда не приносила ей полноты удовольствия, а только распаляла желание. Она хотела чувствовать в себе твердость мужского члена.
Подойдя к шкафу, Ванесса сняла с вешалки пояс с кошельком, достала стодолларовую купюру, спрятала ее под подушку, позвонила в администрацию отеля и заказала бутылку лучшего шампанского, попросив доставить ее немедленно в номер вместе с двумя бокалами.
Десять минут спустя в дверь постучали. Вошел смуглый молодой человек с подносом, на котором стояли бутылка и бокалы. Поставив поднос на стол, он спросил:
– Открыть шампанское?
– Да, пожалуйста. Не выпьете ли со мной бокальчик? Ненавижу... пить... одна.
– Да, мадам.
Молодой человек увидел, что ее халат распахнулся и открыл груди и волосы на лобке. Он улыбнулся. Сегодня ему наверняка достанутся хорошие чаевые. Некоторые вещи удавались ему лучше, чем доставка постояльцам обедов в номер.
Джо бросил вещи Триш в холле квартиры Милли и ушел, даже не поздоровавшись с хозяйкой. Женщины несколько секунд молча смотрели друг на друга. Триш смутилась, встретив озабоченный взгляд Милли. Этот неловкий, но короткий момент быстро прошел – Милли улыбнулась:
– Проходи, садись. Думаю, сначала нам нужно поговорить, о’кей? Знаю, тебе немного не по себе в такой ситуации, и я должна объясниться. Уже готов свежезаваренный чай.
Взяв Триш за руку, Милли провела ее через холл с полированными полами в маленькую уютную кухню, блестящую чистотой и хромированными деталями обстановки. Она усадила подругу за стол в углу. Из окон открывался вид на город. Кажется, все в Нью-Йорке стремятся к таким эффектным видам, подумала Триш.
– Можно я сяду здесь? – Она указала на самый дальний от окна стул. – Мне все еще не по себе в таких высоких домах.
– Я чувствовала то же самое, когда приехала сюда... прожив десять лет в Калифорнии, стране землетрясений. Не волнуйся, привыкнешь. Запомни, Манхэттен построен на скале. Это тебе не Калифорния.
Милли налила в чашки черный горячий чай и поставила перед Триш тарелку с печеньем.
– Вот, это тебя взбодрит. Ты выглядишь усталой.
Триш подумала о напряженных двадцати четырех часах, проведенных с Редом, и ее щеки запылали. Много ли знает Милли?
Заметив смущение подруги, та решила высказаться прямо:
– Слушай, дорогая, перестань вести себя как девица, потерявшая невинность. Учти, в шестидесятых я жила в Беркли. Мы – поколение, начавшее сексуальную революцию или что там, черт побери, было. Если ты хорошо провела время с сенатором, прекрасно. Он приятный парень... Надеюсь, он не сделал тебе больно. Знаешь, его истинная страсть – политика.
