— Женечка! — после внимательного осмотра ахнула Елена Дмитриевна, всплеснув руками.
Потом, как бы не веря своим глазам, покачала головой и мелкими шажками засеменила к Пухарчуку.
— Евгений Иванович Пухарчук? — участливо спросила она у него. — Я не ошиблась, Женечка?
— Правильно, — пискнул Женек. — Это я… Пухарчук.
— Здравствуй, — ласково сказала она. — Меня зовут Елена Дмитриевна Закулисная, а это мой сын — Владимир Федорович, — показала она рукой на сына.
Владимир Федорович изобразил на своем пропитом, трясущемся от напряжения и желания похмелиться лице что-то очень похожее на улыбку африканского льва. Сказать он ничего не мог, а только старался унять двухдневную дрожь. Мать поставила условие: выпьет до «того» — продаст представление.
— Женечка, — спросила Елена Дмитриевна. — Тебе когда-нибудь приходилось встречаться с артистами?
— Нет, — недоуменно пропищал Женек.
— А хотел бы им стать?
— Кем? — обалдел Пухарчук.
— Артистом! — с выражением воскликнула Елена Дмитриевна, высоко подняв над головой указательный палец. — Артистом!
Пухарчук знал, что иногда отсюда попадают или в цирк, или в филармонию, хотя при нем набора еще не было. А вот теперь ему предлагают стать артистом!
— Ты будешь играть на сцене, ездить по разным городам, — увлеченно рассказывала Елена Дмитриевна. — Тебе будут дарить цветы… Женечка, ты представляешь, что такое для артиста аплодисменты? Известность? И у тебя есть шанс стать артистом! Мы разговаривали с врачами, они нам сказали, что ты самый веселый и подвижный мальчик. Женечка, ну как ты, согласен?
— Не знаю, — пролепетал Пухарчук. — Надо спросить маму.
Женька выбрали не сразу. Пересмотрели все фотографии, порасспросили врачей, медсестер, и не последнюю роль сыграл фактор «закрытая зона роста». Ко всему прочему у него имелся недурной музыкальный слух. Мать вызвали в Москву, поговорили с ней, и после долгих колебаний она дала согласие. Так в 17 лет Женек стал артистом Куралесинской филармонии.
* * *
Ресторан жил своей обычной, насквозь прокуренной и пьяной жизнью. Мальчики и девочки с нелепо распухшими личиками приценивались друг к другу… Они вызывающе громко смеялись, заглушая проскальзывающее иногда чувство неловкости, до умопомрачения много курили и швыряли окурки на пол.
Посетители посолидней держались особняком. Не в силах быть с ритмом на «ты», они, словно загнанная семья слонов, неумело топтались на месте и не бродили по залу в поисках знакомых.
Через час ресторан опустеет, агония бутафорского веселья затихнет, чьи-то родители будут напрасно караулить входную дверь, звонить в милицию, в «скорую помощь», знакомым и незнакомым в поисках своего желторотого, который, не успев чирикнуть, уже сорвал голос. У солидных посетителей есть железное алиби… они или разведены, или собираются это сделать.
