— А… твоя…
— Моя жена? Она замечательная. Она талантливая. Она капризная и противная. Но я люблю ее. И тебя я люблю.
— Но… ты маму… совсем не любишь? Потому что она… старая?
— Старая? Да что ты. Она моложе меня на два года. Она молодая, она красивая. Но я ей не нужен. — Он вздохнул. — Ты пока не можешь этого понять…
— Могу. — Она пожала плечами. — Ты не хочешь с ней спать. — Ульяна многозначительно усмехнулась какой-то горькой, недетской усмешкой.
— Я, конечно, понимаю, что ты знаешь, откуда берутся дети…
— Я знаю и о том, что надо делать, чтобы они не брались, — гордо бросила Ульяна.
Сначала отец оторопел, а потом его лицо вдруг стало серьезным.
— А вот это хорошо. Я хвалю за это.
— А… вы с мамой не знали об этом, когда рожали меня? — Ее голос зазвенел в комнатке с печкой, на которой уже фыркал, собираясь закипеть, чайник, закопченный до черноты.
— Знали, Ульяна. Но мы хотели, чтобы у нас была ты.
— Значит, ты тогда любил маму?
— И она тогда любила меня. — Он покачал головой и сказал: — Ты знаешь, что ты красивая девочка?
— Знаю, — не задумываясь ответила Ульяна.
— А ты слышала, что красивые дети рождаются только от любви?
— Н-нет.
— Так вот знай. И когда сама захочешь родить красивого ребенка, то делай это только по любви.
Ульяна молчала.
— Мама уже знает?
— Догадывается.
— Ты мне сказал первой?
— Второй.
— А кому первому? — запальчиво спросила Ульяна, словно кто-то покусился на ее собственность.
— Николаю Сомову, моему другу.
— П-почему?
— Потому что мы познакомились у него… Ульяна кивнула.
— Ты все поняла, дочка?
— А если бы я сказала, что не отпущу тебя?
— Я бы все равно ушел.
— Тогда зачем ты меня спрашивал?
— Я хотел, чтобы ты сама приняла решение. Всегда лучше, когда человек сам принимает решение. Что бы он ни делал и какое бы решение ни принимал.
… Бетонка поворачивала к болоту, на котором местные собирали осенью, после первых заморозков, клюкву. Здесь ее было видимо-невидимо, и они с матерью и отцом ездили сюда за ягодой. Многие из села выносили ведрами клюкву к поезду, единственному, который останавливался в Ужме на три минуты. Казалось бы, столь малый срок, но за эти минуты совершались десятки сделок. Проводники делали на клюкве свой маленький бизнес, покупая здесь и перепродавая в областном центре.
А потом настал ее звездный час. Вспоминая о той осени, через год после отъезда отца, осени, когда она почувствовала себя взрослой и стала ею, Ульяна всегда заново удивлялась. Вероятно, в каждом человеке дремлют неведомые таланты, способные раскрыться только в свой час и только при определенных обстоятельствах.
