Началось все три месяца назад. Тогда за окном сияло ясное летнее утро. Первого месяца лета. Таню разбудила какая-то птица. Она самозабвенно распевала на ветке прямо у раскрытого окна их с Леонидом спальни. Таня скосила глаз — мужа рядом уже не было, и даже место, на котором он спал, уже остыло.
— Я одна, в холодной постели, — нарочито грустно сказала Таня и засмеялась.
Видимо, частенько она была слишком легкомысленна, жизнь свою принимала как окончательно сложившуюся раз и навсегда, потому, когда в очередной раз благополучие либо взрывалось изнутри, либо этому помогал кто-то снаружи, она воспринимала случившееся как крушение всех своих надежд. А тогда…
Муж Леня вставал рано и с утра начинал звонить рабочим, поставщикам и кому-то там еще, ругался нецензурно. Разве что понижал голос да прикрывал двери в спальню и в комнату к падчерице.
Новый русский платил ему за работу тысячу долларов в месяц, и, наверное, столько же Леня прирабатывал, участвуя во всевозможных сделках со стройматериалами.
Послушал бы кто ее мысли! Законопослушная гражданка подозревала своего супруга в аферах, и это ее не пугало. Не отвращало. Денег, которые Ленька давал Тане на хозяйственные расходы, ей хватало, а остальное ее не касалось.
Правда, она никогда не знала, сколько денег у мужа в кармане, а воспитание не позволяло ей по этим самым карманам лазить. Она была уверена, что получала от него даже не половину заработанного им, гораздо меньше, но если деньги у нее почему-либо кончались раньше очередного «вливания», Леонид давал еще. Никогда не спрашивал, куда она их дела.
Жили они в коттедже, на Таниной половине, и она считала, что пяти комнат им вполне достаточно.
Но однажды Леонид сказал, что скоро у них появится другое жилье, куда лучше, чем это.
Таня тогда не обратила внимания на его слова, но через несколько месяцев муж повез ее на другой конец города, где на окраине строились частные дома людей с довольно высокими доходами, и показал на одно из недостроенных зданий:
— Посмотри, как тебе этот домишко?
«Домишко» впечатлял, и потому Таня сказала вполне искренне:
— Нравится.
— Скоро ты сможешь стать его хозяйкой, — самодовольно пообещал Леня.
— Но ведь у нас есть дом, — растерянно проговорила она.
— Это ТВОЙ дом, — подчеркнул он.
— Раз ты МОЙ муж, значит, и дом тоже ТВОЙ! Впрочем, он был слишком благодушно настроен, чтобы препираться с ней.
— Не злись. Саша не сегодня завтра замуж выйдет. Вот пусть коттедж ей и останется!
