— Стою вот и думаю: заходить к тебе, не заходить, у вас прекрасное настроение, а тут я со своими проблемами.
Это вышло у нее как упрек, но Маша — она давно научилась быть спокойной, когда нервничали ее пациенты, тем более именно этого-то она знала, как никто другой, — не дала ей заниматься самокопанием:
— Ты как раз кстати пришла!
Она схватила сестру за руку, увлекая в столовую, где, как Таня и думала, сидел все тот же Машкин ухажер Валентин. Такое впечатление, что он тут навеки поселился, будто своей семьи у него нет!
— Вот Танюшка будет у нас арбитром! — провозгласила Маша, усаживая ее на стул в столовой, где, против ожидания, стол не был накрыт и вообще ничего съедобного поблизости не наблюдалось.
Зато Валентин с умным видом вертел в руках шариковую ручку и время от времени что-то записывал на листе бумаги.
— Мою сестренку не обдуришь, — сказала Маша, — она у нас технарь, инженер, разберется, что такое числитель, а что такое знаменатель.
— Никак, вы математикой занимаетесь? — удивилась Таня, как-то враз забывая о своей недавней заминке: воздух на этой половине другой, что ли? У себя дома, особенно в присутствии Леньки, она никогда не может вот так, в момент, расслабиться.
— Если бы математикой! — хмыкнула Маша. — Это всего лишь некий несостоявшийся Лобачевский пытается проверить алгеброй гармонию. Он вознамерился ни много ни мало вывести… формулу неверности.
— Что? — недоверчиво переспросила Таня. — А, это у вас шутка такая.
— Какие шутки, девушка! — грозно сдвинул брови Валентин. — Тут на горизонте премия Нобеля маячит…
— Серьезно, что ли?
— Слушай ты его больше! — рассмеялась Маша. — Просто этот фанатик цифр совершенно серьезно считает, будто ими можно выразить абсолютно все. Причем по моей настоятельной просьбе любовь он оставил в покое — неприятно смотреть, как препарируют самое нежное чувство всего человечества. Тогда пан офицер взялся за неверность. И начинает мне объяснять, что'она имеет место только в случае, если числитель больше знаменателя, а в числителе чего только нет!
— Королева, вы несправедливы к своему подданному. Я уже вычеркнул из числителя все, что можно. Вернее, наименее существенное. Осталось всего три слагаемых: взаимный интерес, вожделение, постель.
— А в знаменателе что? — заинтересовалась Таня.
— Верность. Супружеская и иная. Изменять ведь можно не только тому, с кем состоишь в браке.
— А родным, друзьям, коллегам, — подсказала Маша.
— Какая-то она куцая, эта ваша формула, — проговорила заинтересованная Таня. — Даже по числу составляющих. При всех значениях числитель у вас получится всегда больше знаменателя.
