— Да, мне стало легче.
— Может быть, мы теперь набрели как раз на надлежащий состав смеси. Как только мы установим, на сколько времени хватает нам определённого количества кислорода, мы будем также знать, сколько нам осталось жить. К сожалению, мы израсходовали значительную часть первого баллона на наше оживление.
— Не всё ли равно? — спросил лорд Джон, который стоял у окна, спрятав руки в карманы. — Если нам суждено умереть, то нет ведь смысла отдалять смерть. Ведь не верите же вы в возможность спасения?
Челленджер, улыбаясь, покачивал головою.
— Не считаете ли вы в этом случае более достойным самому спрыгнуть в бездну, чем ждать, чтобы тебя столкнули в неё? Если уж нам надо умереть, то я стою за то, чтобы мы остановили газ и открыли окна.
— Конечно, — смело сказала жена профессора. — Послушай, Джордж, лорд совершенно прав, так поступить лучше.
— Я против этого энергично возражаю, — перебил её с раздражением Саммерли. — Если смерть придёт, мы умрём. Но предупредительность по отношению к смерти представляется мне нелепою и ничем не оправданной затеей.
— Что думает по этому поводу наш юный друг? — спросил Челленджер.
— Я за то, чтобы дождаться конца.
— И я решительно поддерживаю это мнение, — сказал он.
— В таком случае и я, конечно, становлюсь на его сторону, — воскликнула его жена.
— Ну, ладно, я ведь только поставил вопрос на обсуждение, — сказал лорд Джон. — Если вы хотите ждать кончины, то я последую вашему примеру. Это будет, бесспорно, очень интересно. Много у меня было на веку приключений, и я был очевидцем столь же многих сенсационных вещей, но этот конец моего странствия земного, наверное, превзойдёт всё остальное.
— Если допустить, что существует посмертная жизнь…— заговорил Челленджер.
— Смелое допущение! — воскликнул Саммерли.
Челленджер взглянул на него с немым укором.
— Итак, допуская, что посмертная жизнь существует, — повторил он весьма учительским тоном, — никто из нас не способен сказать заранее, какая нам представится возможность наблюдать материальный мир из так называемой духовной сферы. Даже самому упрямому человеку, — при этом он посмотрел на Саммерли, — должно быть ясно, что покуда мы сами состоим из материи, нам легче всего наблюдать материальные явления и судить о них. Только потому, что мы ещё будем ждать несколько оставшихся нам часов, нам представится возможность унести с собою в будущую жизнь ясное представление о самом грандиозном событии из всех, какие, насколько мы знаем, совершились в мире или во вселенной. Я считал бы нелепым поступком сократить хотя бы на минуту столь изумительное переживание.
