Несмотря на это «общинники» и будущие «дээсовцы» были объективными союзниками. Выступления экстремистов создавали хороший фон для действий более умеренных неформалов – они казались власти менее опасными. В действительности и те и другие ставили целью ликвидацию коммунистического режима.
Вспоминает А. Исаев: «И коммунисты, и Новодворская относились к нам хорошо. Для официоза магической была фраза, что мы за социализм. Наши ребята, хорошие. За социализм, приходят сюда и дают бой идейному противнику. Ну не всегда хорошо, поскольку тоже с какой-то придурью, но это пройдет. Новодворская довольно быстро распознала в нас противников режима, хотя и завернутых на социализме, и высказывала симпатию».
Несмотря на то что неформалы в большинстве своем не одобряли речи Новодворской, они голосовали за то, чтобы экстремисты продолжали говорить. Это было пока непривычно и потому интересно. Самое сильное впечатление диссиденты произвели на либеральных работников партаппарата.
Вспоминает Б. Кагарлицкий: «Сам момент, когда пришла Новодворская, я упустил, поскольку уже понял, что на конференциях нужно работать не на трибунах, а в кулуарах. И вот я вижу, как в буфет спускается Березовский, на которого страшно смотреть. У него были остекленелые глаза. Он еще с утра был на взводе от того, что он делает. Утром, когда он брился, он порезался и не заметил этого. В результате кровь у него была на рубашке. Спускается Березовский с остановившимся взглядом и в крови. „Что случилось?“ – „Пришла Новодворская“. Я отпаивал его кофе и убеждал, что ситуация под контролем».
Вспоминает Н. Кротов: «В первый день у меня было четкое впечатление, что если и не посадят, то работу я точно потерял. Все то и дело поглядывали на дверь – не войдет ли „матрос Железняк“.
Второй и третий день дискуссия переместилась в секции, где шла более академично. Тем временем первому секретарю Черемушкинского райкома Кузнецову позвонил секретарь горкома Карабасов и стал кричать: «Что это вы позволили, организовали шабаш!» Кузнецов меня не сдал, и мероприятие продолжилось. Но мне в поддержку мобилизовали партийный актив помоложе, а то сначала от партактива были коммунисты-пенсионеры. Один даже заснул среди этих страстей. Молодые коммунисты обеспечили нам преимущество при голосовании, иногда коротко выступали. Мы их каждое утро инструктировали. Затем перед началом мероприятия мы обсуждали план действий с оргкомитетом, а потом они уже вели переговоры с делегатами».
