– Нет, – упрямо ответила Кандида и, поднеся к губам бокал с вином, осушила его одним глотком. – Я не понимаю. Ты же сказал, что любишь меня, Джулиан. Неужели ты не помнишь? Ты что, обманывал меня?
Теперь уже заупрямился Джулиан и в сердцах оттолкнул свой бокал с бренди. Он, конечно же, говорил ей, что любит, но это была часть их игры, только игры, в которую он играет уже многие годы. Она должна играть по правилам. Всегда говоришь, что любишь, когда ложишься с женщинами в постель; в таких случаях просто неприлично не делать этого. Но просто так никто никогда не говорит о любви. Все его предыдущие любовницы это прекрасно понимали. О Господи, почему же эта маленькая дурочка не понимает?
– Съемки закончатся на следующей неделе. – В голосе Кандиды звучали слезы, они капали из ее глаз, и это начало его раздражать.
– Я не могу без тебя жить, Джулиан. Я не могу одна вернуться в Америку, дорогой. Ты нужен мне, я хочу быть с тобой. Я хочу быть с тобою всегда, всю оставшуюся жизнь. Везде и всюду. – Кандида бросилась ему на грудь, содрогаясь от рыданий. Она была на грани истерики. Джулиан издал долгий и тяжелый вздох и крепко обнял ее дрожащие плечи.
В течение всей этой долгой и бессонной ночи Джулиан пытался утешить Кандиду. Он терпеливо объяснял ей, почему не может на ней жениться. Джулиан говорил ей, что она должна быть взрослой и понять, что их отношения прервутся, как только кончатся съемки. К тому времени, как они заснули в широкой уютной двуспальной кровати, Джулиан решил, что ему удалось успокоить Кандиду и заставить ее принять все его доводы. Он был не прав.
Он проснулся от стука в окно и бодрого приветствия Тима:
– Пять тридцать, Джулиан, ваша мама пришла, молочка принесла. Вставай, дружище, кофе сейчас будет готов.
Джулиан обнаружил, что Кандиды в постели нет. Он пошарил рукой и обнаружил, что она была не только пустой, но и холодной. Кандида наверняка поняла все, что он ей сказал, и решила достойно уйти. Так даже лучше, подумал он. Он ненавидел сцены и скандалы, но ему нравилась Кандида, и он обожал заниматься с ней любовью, понимая, что она для него не больше чем очередное увлечение. Она была очаровательным ребенком, восхитительным сексуальным котенком, но если бы он и решил когда-нибудь расстаться с Фиби, а эта мысль время от времени приходила ему в голову, то женщина, ради которой он пожертвовал бы своим браком, должна была бы обладать более твердым характером, умом и другими достоинствами, чем эта привлекательная, но ограниченная калифорнийская милашка. Он пошарил ногой по прохладному деревянному полу и направился в ванную.
