– Василий Кондратьевич, – боязливо начал я, едва переступив порог, – у меня несчастье случилось…
– Что такое? – Мастер отодвинул журнал посещаемости, который он заполнял.
– Вот видите… сверло сломалось…
Я подал ему плитку с застрявшим кончиком сверла. Мастер осмотрел обломок и сказал:
– Пленка, с трещинкой сверло было. А ты перепугался небось?
– Перепугался, – признался я.
– Ты тут не виноват. С браком сверло было. Вот возьми другое, только осторожнее сверли, равномерно и не пережимай. И хороший инструмент нарушить можно, если без осторожности.
Мастер зажал мою плитку в маленькие тиски, достал какую-то рогульку и без особого труда вывернул из плитки обломок.
С чувством облегчения вернулся я к своим тискам и торжественно показал Косте и Илько новое сверло.
– А Гриша все снова сверлит, – сообщил Костя. – Мастер здорово рассердился на него.
Секрет быстрой сверловки Гриши раскрылся очень просто. Мастер взглянул в отверстие плитки на свет и строго спросил:
– Где сверлил? На каком станке?
Гриша начал было уверять, что все отверстия он просверлил сам ручной дрелью.
Мастер посмотрел на него долгим укоризненным взглядом:
– Тут просверлено на станке, по отверстию видно. Ты что же, Осокин, сюда пришел учиться или обманом заниматься?
Гриша не выдержал и во всем сознался.
Оказывается, накануне вечером он положил плитку в карман и унес ее домой. Утром, пока мы были в школе на уроках, Гришин брат, работавший в механическом цехе лесопильного завода, за несколько минут просверлил в плитке десять отверстий на сверлильном станке. В перерыв он передал плитку Грише.
Оказывается, это же самое Осокин предлагал сделать и Илько. Однако Илько честно отказался. «Я сам просверлю, – сказал он. – Мне научиться надо. И тебе не нужно делать на станке, это неверно». Но Гриша не стал слушать Илько.
Перед окончанием работы Василий Кондрдтьевич созвал всех ребят нашей группы. Он рассказал о мальчике, который десяти лет пошел на завод в ученье. Ученье заключалось в том, что парнишка подметал цех, убирал от станков стружки и таскал тяжелые поковки. Три года ему не разрешали к инструменту даже прикасаться. А однажды, когда он попробовал ножовкой отпилить кусочек от железного стержня, мастер цеха надавал ему подзатыльников.
– Этот парнишка был я, – сказал Василий Кондратьевич с горечью. – Так нас в старое время учили.
Потом он рассказал об одном ученике, не назвав фамилии, который сегодня хотел обманом опередить товарищей и получить хорошую отметку.
