— Но зачем? Ведь люди выгнали меня? Чего же им ещё нужно? — сердито спросил Маугли.
— Ты человек, Маленький Брат, — возразил Акела. — Не нам, Свободным Охотникам, объяснять тебе, что сделают и чего не сделают твои братья, и почему они поступят так или иначе.
Одинокий Волк едва успел поднять свою лапу; нож вонзился глубоко в землю там, где только что была она. Маугли опустил оружие так быстро, что обыкновенное человеческое зрение не уследило бы за движением этого острого лезвия, но Акела был волком; между тем даже собака (а в смысле ловкости ей далеко до волка, своего предка) может мгновенно проснуться от глубокого сна, почувствовав прикосновение наехавшего на неё колёса и отскочить в сторону раньше, чем оно придавит её.
— В другой раз, — спокойно сказал Маугли, вкладывая нож в ножны, — говоря о человеческой стае и о Маугли, не соединяй эти слова вместе.
— Пфф! Острый зуб, — заметил Акела, обнюхивая след, оставшийся в земле от ножа, — однако, живя среди людей, ты потерял верность глаза, Маленький Брат. Пока нож опускался, я успел бы убить оленя.
Багира поднялась на ноги, вскинула голову как можно выше, понюхала воздух, и все мускулы её тела напряглись. Примеру пантеры последовал Серый Брат, но отодвинулся влево, чтобы на него пахнул ветер, который дул с правой стороны; Акела сделал несколько прыжков навстречу ветру и, слегка присев на задние ноги, тоже напряг свои мышцы. Маугли с завистью посмотрел на них. Он обладал таким обонянием, каким одарены не многие люди, но никогда не мог развить, так сказать, тонкой, точно нежнейшая паутина, остроты чутья жителей джунглей, а три месяца, проведённые им в дымной деревне, сильно его притупили. Тем не менее он увлажнил свой палец, потёр им о нос и выпрямился во весь рост, чтобы поймать запах верхних слоёв воздуха, правда очень слабый, зато вполне определённый.
— Человек, — проворчал Акела и сел.
— Бульдео, — сказал Маугли и опустился на землю. — Он идёт по нашему следу, и на его ружьё блестит солнечный свет. Смотрите.
На медных затворах старого мушкета в течение доли секунды блеснул свет; в джунглях бывает такая вспышка света, только когда по небу несутся облака. Тогда кусочек кварца, лужица или даже очень гладкий лист вспыхивает, как гелиограф; но стоял безоблачный и тихий день.
— Я знал, что за нами пойдут люди, — торжествующим тоном сказал Акела. — Недаром водил я стаю!
Четыре брата волка ничего не сказали, только поползли на животах с горы, скрываясь в терновниках и низких кустах, как крот в траве на лугу.
