Девочка на своей андалузской кобыле скрылась за поворотом, и тетя Матильда поставила посуду, которую держала в руках, в сушилку.
— Почему бы вам не подружиться с девочкой, — сказала она Юпитеру. — Джамисоны живут рядом. Мы же, по сути, соседи.
— По-моему, она не замечает соседей, — отозвался Юпитер. — И разговаривать умеет только с лошадьми.
— Наверно, она просто очень застенчивая, — предположила тетя Матильда.
Юпитер не успел ей ответить — к дому подкатили на велосипедах Боб Андрюс и Пит Креншоу. Одеты они были, как и Юпитер, — кроссовки, плавки, спортивные рубашки.
— Ну пока, — бросил Юпитер тете Матильде и поспешил к друзьям.
Троица тут же умчалась, Юпитер изо всех сил жал на педали. В детстве его снимали в кино и звали Робин-Бобин-Барабек. Почему — и сейчас было ясно. Однако, несмотря на свой избыточный вес, он быстро обогнал Боба и Пита и первым завернул за угол на короткий спуск к Прибрежному шоссе.
— Эй, осторожно! — вдруг закричал Пит. Пронзительно заржала испуганная лошадь.
Перед Юпитером возникло что-то огромное. Он высоко вскинул руки и, уже падая, резко повернул в сторону. Велосипед с грохотом покатился по дороге.
Раздался еще один крик — жалобный и тонкий, животные так не кричат.
По гудрону возле самой головы Юпитера простучали копыта.
Юпитер откатился подальше, потом сел. Андалузская красавица пятилась, прижав уши к голове, то и дело взвивалась на дыбы. Дочь Джамисонов лежала на дороге.
Боб и Пит соскочили с велосипедов, Юпитер кое-как поднялся на ноги. Все трое бросились к девочке. Пит наклонился и тронул ее за плечо.
Девочка задыхалась и все старалась поймать ртом воздух. Наконец она судорожно вздохнула и вдруг как завизжит:
— Не смей прикасаться ко мне!
— Ну что ты, что, — стал успокаивать ее Боб. — Ничего страшного, ты просто испугалась.
Она с трудом села и стиснула коленку — ее выцветшие джинсы порвались, по ноге текла кровь. Слез в глазах не было, но чувствовалось, что она еле сдерживает рыдания.
— Ничего, сейчас отдышишься, — сказал Пит. Она не удостоила его ответом и с ненавистью
уставилась на Юпитера.
— Ты что, не знаешь, что у лошадей преимущественное право проезда? — грозно спросила она.
— Прости, пожалуйста, — сказал Юпитер. — Я тебя не заметил.
Девочка медленно поднялась. Посмотрела на свою кобылу, потом снова на Юпитера. Глаза у нее были янтарно-рыжие, такого же цвета, как длинные распущенные волосы, но сейчас от гнева казались двумя льдинками.
— Если ты ранил мою лошадь… — грозно проговорила она.
