Тут вовсю развернулось мародерство, деревню тщательно прочесывали, кричащих женщин вытаскивали из укрытий и сгоняли в одно место для последующего отбора. Безумство среди матросов будет царствовать до ранних утренних часов, и даже потом ром будет течь из бочонков, которые люди припрятали на борту от назойливых интендантских глаз.
– Полагаю, нам сюда. – Дженнингс указал на сбившихся в кучу пленников, окруженных корабельной охраной. – Проклятие, и это все, за что мы сражались целых два дня?
Лейтенант Баллантайн окинул взглядом группу изнуренных, угрюмых людей, большинство из которых были ранены в рукопашном бою, и его удивило их количество. Немногим более полусотни человек подняли мрачные, полные ненависти лица при приближении трех офицеров.
Кортни Фарроу, сжавшись, стояла в середине группы рядом со своим дядей и Сигремом. Невысокого плотного капитана и худого надменного офицера она смерила презрительным взглядом, и только третий мужчина, высокий лейтенант, немного смягчил сердитый взгляд Кортни. За последние десять лет она видела всего с полдюжины светловолосых людей. Обитатели побережья Северной Африки были темнокожими, с темными волосами, никогда не выгоравшими на солнце до золотистого цвета. А глаза мужчины были цвета полированной стали, холодные и отрешенные, и все время находились в движении, разглядывая берег и (нет сомнений) оценивая размер предстоящей награды, причитающейся за сдачу пленников американскому суду. Такого человека Кортни легко могла возненавидеть и потому решила сосредоточиться на собственной враждебности.
Капитан Дженнингс остановился у глубокой воронки в песке и выпятил грудь, стараясь скрыть огромный живот.
– Кто у вас тут командует?
Ни единая пара глаз не моргнула, ни единая голова не повернулась – никто не желал выдавать своего вожака. В течение восьми месяцев американские военные силы активно занимались разжиганием войны, которая затянулась на три года; в течение восьми лет Средиземное море было рассадником пиратства; в течение восьми веков побережье Северной Африки было процветающим центром белого рабства. Корсары побережья Северной Африки слыли самыми жестокими, беспощадными и хитроумными из всех преступников, каких только можно было себе представить. И было непохоже, чтобы сейчас хотя бы один из них захотел стать предателем.
– Я хочу увидеть человека, который здесь командует! – рассвирепел капитан Дженнингс. – Я знаю, что его зовут Фарроу. Эверар Фарроу, брат Дункана Фарроу, который в настоящий момент болтается на нокрее нашего флагманского корабля «Конститьюшн», бросившего якорь у берега Гибралтара.
