Джастин выгнул брови:
– Вам нужна защита, миледи?
– Вам чертовки хорошо известно, что да! – воскликнула Чайна и прикусила губу, смущенная собственной несдержанностью. – Во всяком случае, она мне понадобится. Если я не ошибаюсь, это называется пособничеством: знать, кто совершил преступление, и молчать об этом.
Джастин вздохнул:
– Я подозревал, что вы что-то видели, но не знал, что именно.
– Конечно, видела! Неужели вы думаете, что я не только наивная, но и слепая?
– Я думаю, вы чересчур доверчивы. Это может доставить вам кучу неприятностей в здешнем окружении.
– Не в здешнем, – поправила она, презрительно хмыкнув, – а в вашем. Вам следовало выбросить этот нелепый плащ где-нибудь по дороге, а не тащить его сюда.
– Плащ как плащ, не понимаю, чем он вам не понравился. – Он пожал плечами.
– А капюшон как капюшон, полагаю? – сухо поинтересовалась Чайна. – Не потому ли вы пытались спрятать его в кустах, когда я проходила мимо? А затем поспешили увести меня в сад на эту дурацкую прогулку?
– Значит, вы не отнеслись к тому, что произошло в саду, серьезно?
– Не морочьте мне голову! Я имею право знать…
Она резко замолкла, когда крепкая ладонь зажала ее рот. Глаза Чайны округлились. В наступившей тишине явственно прозвучало легкое дребезжание, словно кто-то пытался повернуть ручку ее двери. Хватка Джастина ослабла, и она снова смогла дышать.
– Миссис Биггз, – шепнула она.
Кивнув, он приложил палец к губам и бесшумно пересек комнату, направившись к двери. При всем драматизме ситуации Чайна не могла не отметить ловкости, с которой он обошел поскрипывающие половицы. Это явилось последней каплей. Это и ухмылка, игравшая на его губах, когда он вернулся к камину.
Размахнувшись, она отвесила ему звонкую пощечину.
– Это были вы! – прошипела она и занесла руку для следующего удара.
– Хватит! Постойте! О чем, к дьяволу, вы толкуете?
– Вы знали, куда нельзя ступать! Вы знали, какие половицы скрипят!
– Конечно, знал. Да хватит вам! – Он поймал ее руки и прижал их к своей груди. – Это моя комната, в конце концов. За тридцать лет я изучил ее вдоль и поперек.
Чайна перестала вырываться.
– Что? Что вы сказали?
– Вы прекрасно слышали, сударыня. Раньше здесь была моя комната. Правда, с моего прошлого посещения она здорово изменилась – все эти розовые занавески и кружевные оборки не совсем в моем вкусе.
– Это была ваша комната? – Она вырвала руки.
– Представьте. И если вас это интересует, я не лелеял никаких гнусных замыслов, занимая комнату напротив. Это была первая попавшаяся спальня, которая выглядела пригодной для жилья. Уверяю вас, если бы я знал, что меня ждет, то расположился бы рядом с леди Пруденс. По крайней мере, мне был бы обеспечен нормальный ночной сон.
