– Как только захочешь.
Помахав сестре на прощанье, я поспешила к выходу.
До галереи Джорджа Беннета было не очень далеко от центра, и, что мне особенно нравилось, у него была большая стеклянная стена, сквозь которую сейчас виднелись мои картины. Еще прямо с улицы можно было разглядеть лысый затылок самого Джорджа и прижатую к уху телефонную трубку. Он говорил с большим воодушевлением. Впрочем, Джордж все и всегда делал с воодушевлением, и я понимала, как мне повезло, что он остановил свой выбор на мне, потому что он не жалел сил, чтобы его художники получили известность. Я открыла дверь и вошла.
– Клэр! Ну куда же ты запропастилась, милочка? Я жду тебя уже сутки! – Он на секунду снова вспомнил о телефоне. – Нет, нет, мы обязательно к этому вернемся. Самое позднее – завтра. До свиданья, дорогой. – Телефонная трубка с грохотом упала на рычажки. – Принесла акварель?
– Да. Вот она, Джордж. Прости, что опоздала, мне пришлось...
– Ничего, ничего, – он понизил голос, у меня сейчас человек, который очень хочет познакомиться с тобой. И я не стану скрывать, милочка, что это не кто иной, как Макс Лейтон, – подхватив меня под локоть, он уже тащил меня в соседнюю комнату, – сам Макс Лейтон! До тебя дошло?
– О, Боже, Джордж – что он здесь делает? – я почувствовала одновременно радость и страх. – Он давно ждет?
– Всего сорок пять минут, но, как мне кажется, он от этого не в восторге. Будь добра, постарайся быть очаровательной, детка, если не хочешь, чтобы тебя зажарили живьем. Тебе ведь известна его репутация. – Джордж снова заговорил громко. – А, вот вы где, мистер Лейтон...
Человек, стоявший напротив портрета Гастона, обернулся так резко, будто наше появление вывело его из глубочайшей задумчивости. Я отчего-то представляла себе, что он старше, но Лейтон оказался весьма привлекательным мужчиной лет тридцати пяти. По привычке я взглянула на него взглядом художника. Он был не особенно высокого роста, но хорошо сложен и широкоплеч, а потому казался выше. Черты лица у него были приятные и правильные, рот крупный и красиво очерченный, волосы волнистые и очень темные. Главным в его лице были, конечно, глаза – темно-синие и очень пронзительные, сейчас они с нескрываемым интересом смотрели на меня.
– Клэр Вентворт, а это мистер Лейтон, – произнес Джордж, будто он был хозяином небольшой вечеринки, знакомившим гостей, а не владельцем галереи, представлявшим перепуганную, никому не известную художницу искусствоведу с мировым именем.
