— Да, воистину да! — Скэммелл подтянул штаны и пригладил волосы. — Воистину.
— Ну и?
Кэмпион подняла глаза. Бессвязные фразы насторожили ее.
Скэммелл источал благодушие, его ноздри по-прежнему напоминали пещеры. Он вытер руки одна о другую, потом насухо о камзол.
— «Кто найдет добродетельную жену? Цена ее выше жемчугов. Уверено в ней сердце мужа ее, и он не останется без прибытка. Она воздаст ему добром, а не злом во все дни жизни своей».
— Аминь, — сказал Мэттью Слайз.
— Слава Господу, — сказал Эбенизер.
— Воистину, воистину, — проговорил Скэммелл. Кэмпион ничего не сказала. Ледяной ужас сковал все ее существо.
Отец посмотрел на нее и процитировал из той же самой главы Книги Притчей Соломоновых:
— «Миловидность обманчива, и красота суетна; но жена, боящаяся Господа, достойна хвалы».
— Аминь, — сказал брат Скэммелл.
— Аминь, — сказал Эбенизер.
— Ну? — нетерпеливо спросил Мэттью Слайз.
Сэмьюэл Скэммелл облизал губы и потрепал себя по животику.
— Ваше предложение делает мне честь, брат Слайз, я молился об этом Господу. Я твердо верю, что должен его принять.
— Аминь.
Скэммелл поглядел на Кэмпион.
— Мисс Слайз, нас соединят как мужа и жену. Счастливый день. Воистину, воистину.
— Аминь, — сказал Эбенизер.
Скэммелл посмотрел на Эбенизера.
— Мы станем братьями в жизни и во Христе.
— Слава Господу.
Она знала, знала, но не решалась признаться себе. Страх пожирал ее, на глаза наворачивались слезы, но перед ними она плакать не станет. Отец улыбался, глядя на нее, но не от любви, а так, как улыбался бы враг, наблюдая унижение своего противника.
— Начиная с этого воскресенья брат Херви будет читать оглашение.
Она кивнула, не в силах сопротивляться. Ее должны были выдать замуж через месяц. Она на всю жизнь останется Доркас. Доркас Слайз превратится в Доркас Скэммелл и уже никогда не станет Кэмпион.
— Аминь, аминь, — лопотал Сэмьюэл Скэммелл. — Счастливый день!
— Ты должна быть счастлива.
Слова Гудвайф, сказанные перед завтраком, прозвучали приказом.
— Я так рада за вас, — мрачно произнесла Чэрити, сама мечтавшая выскочить замуж.
— Да благословит тебя Бог, Доркас, — подхватила молочница Миртл, а Миртл, пожалуй, была единственным счастливым человеком в Уэрлаттоне, поскольку была полоумной.
— Тебе очень повезло с суженым, — сказал Эбенизер, но его темные глаза оставались непроницаемыми.
Она знала, что не имеет никакого права чувствовать себя несчастной. Ведь она не более чем имущество, которым отец волен распоряжаться по собственному усмотрению. Таков порядок в отношениях отцов и дочерей, и рассчитывать на что-то иное она не могла. Но даже в самых мрачных фантазиях ей не рисовался брат Скэммелл. После утренней молитвы, когда она повернулась к двери, направляясь на маслодельню, отец остановил ее.
