– А я и вправду поверила, что здесь все пекут собственный хлеб и ведут натуральное хозяйство…
– Так поступают только полные кретины, – отрезала Мэри-Кейт. – Хоуп, на дворе двадцать первый век. Ради чего существуют супермаркеты?
– Но Финула говорит…
– Спаси нас бог от этой женщины! Мы – современные люди, живущие в сельской местности, а не какие-нибудь дикари, сошедшие со страниц журнала «Нэшнл джиогрэфик». Мы не отстаем от времени. У нас есть и Интернет, и кабельное телевидение. Да, здесь много фермеров, но они специализируются на мясном и молочном скотоводстве. Это достаточно трудная работа, и у них просто нет времени на выращивание овощей и всего остального. Посмотрите на меня. Я фармацевт и не собираюсь тратить половину дня на то, чтобы зарезать, ощипать и зажарить цыпленка на обед. Предпочитаю зайти в мясную лавку, отдать несколько фунтов за симпатичную куриную грудку и ни о чем не беспокоиться.
– И я того же мнения, – с облегчением сказала Хоуп. – Господи, как я рада, что встретила вас!
– Сельское хозяйство – дело трудное и выматывающее, – серьезно сказала Мэри-Кейт. – Многие из нас выросли на ферме, но сейчас этим себе на жизнь не заработаешь. Людям приходится бросать землю и искать работу в промышленности или туристическом бизнесе. Половина нашей деревни работает в Килларни на фабрике компьютеров или в гостинице «Красный лев»: Если бы не это, деревня давно вымерла бы. Единственные люди, которые помешаны на натуральном хозяйстве, – это типы вроде миссис Хедли-Райан, которые считают себя лучше нас, потому что притворяются фермерами. Фермеры, ха! Если у них не вырастет картошка, они могут съездить в город и купить ее в магазине. У настоящего фермера на это не было бы денег. – Мэри-Кейт негодующе фыркнула. – Иногда по утрам рев их бедных коров слышен за несколько миль, потому что этим олухам лень вылезти из постели и подоить скотину. Сельское хозяйство – это тяжелый труд и призвание, а не притворство и болтовня!
В аптеке зазвенел колокольчик, и Хоуп поспешила попрощаться, получив приглашение заходить еще.
Когда Хоуп вернулась, Мэтт нетерпеливо расхаживал по кухне, а Тоби и Милли громко ссорились в гостиной.
– Куда ты пропала, черт побери? Тебя не было несколько часов! – сердито сказал он. – Мне следовало быть в Центре творчества в одиннадцать!
Мэтт считал, что добиться успеха можно только в том случае, если считать труд писателя такой же работой, как и всякая другая. «Я должен ходить в центр каждый день и работать по пять-шесть часов, – говорил он. – Там зона молчания. Разговаривать разрешается только на кухне».
