Через три дня напряженной работы коттедж стал выглядеть гораздо лучше. Конечно, для журнала «Дома и сады» его фотографировать еще не стали бы, но жить в «Кроншнепе» теперь было можно. Бригадир рабочих, которого все называли Пи-Джей, починил душ, и трубы на кухне больше не издавали зловещего гула, когда включали воду. Большая белая плита заработала. Она действительно отапливала весь коттедж, хотя скорость, с которой исчезали дрова, была умопомрачительной. Мэтт нанял циклевщика, и вскоре полы на втором этаже стали гладкими и золотистыми. Правда, каменные плиты внизу оставались холодными как лед, и Хоуп поклялась себе, что при первой возможности купит ковры.
В четверг Мэтт съездил в Килларни, купил три кровати и подержанный диван, а также морозильник и стиральную машину. Все должны были доставить в пятницу, одновременно с мебелью, отправленной из Бата морем.
– А как быть с плитой? – спросила Хоуп внезапно, поняв, что в списке покупок Мэтта зияла огромная брешь.
– Можно готовить на старой, – пожал плечами муж. – Все равно деньги кончились. Мне едва хватило на то, чтобы расплатиться с Пи-Джеем.
Хоуп хотела сказать, что не стоило переезжать, если они не могли себе этого позволить, что возиться с ужасной старой плитой придется не ему, а ей, но сдержалась и только тяжело вздохнула. Плата за чудесное воскрешение их брака оказалась слишком высокой.
Вечером в пятницу, через шесть дней после приезда, семья наконец вселилась в новый дом. Компьютер занял место в крошечном кабинете, и теперь Мэтт мог связываться с Джаддом, на которого продолжал работать по договору. Комнаты детей были в относительном порядке, зато в супружеской спальне не было ничего, кроме широкой кровати, старой перекладины для одежды и двух перевернутых ящиков, заменявших тумбочки. Хоуп представляла себе жизнь на лоне природы совсем по-другому.
– Тут пустовато, – заметила она, обводя взглядом скудно обставленную гостиную.
– Да. Я помню, что у Гароида было много картин, написанных его друзьями. Наверно, перед смертью он их продал. У него всегда было туго с деньгами. Гароид был талантливым человеком, но его стихи успеха не имели.
– Сколько книг он опубликовал?
– Три, но все они давно распроданы, – грустно ответил Мэтт. – Бедный дядя… И все же не стоит унывать. Здесь мы будем счастливы. – Он обнял жену. – Спасибо. Знаю, на этой неделе тебе пришлось нелегко, но теперь все пойдет по-другому. Мне это необходимо. И всем вам тоже.
