Хоуп стало ясно, что отныне она сможет посещать деревенские магазины только под покровом темноты, иначе с любимыми блюдами детей можно будет распрощаться. Конечно, если такие продукты вообще есть в деревенских магазинах…
А Финула все болтала. Интересно, эта женщина когда-нибудь молчит?
– Кормак очень поздоровел, когда переехал сюда. Мы прекрасно ладим с ним. Это невозможно, если женщина вынуждена ходить на службу, – с жаром сказала она.
Хоуп захотела заступиться за работающих женщин. У многих из них просто нет другого выхода, а некоторые работают, потому что мечтают сделать карьеру. Это вовсе не значит, что их дети страдают. Но она промолчала. Видимо, Мэтт говорил, что она прирожденная мать и всю жизнь мечтала бросить работу, так что спорить не имело смысла. В конце концов, она едва знает эту женщину, а кроме того, они у нее в гостях. Поэтому Хоуп вежливо улыбалась и представляла себе, что она находится в Бате, у себя на кухне и собирается гладить. Она бы сейчас с удовольствием выгладила гору белья величиной с дом… Это было бы куда лучше, чем сидеть на кухне какой-то чокнутой художницы и чувствовать, что жизнь покатилась под откос.
В этот момент прибыл Мэтт и начал самостоятельно заваривать себе чай. Хоуп только захлопала глазами. Видимо, он чувствовал себя здесь как дома.
– Мы с Сиараном отнесли чемоданы в заднюю спальню, – сказал он. – Финула очень помогла мне, когда я приехал сюда. Просто не знаю, что бы я без нее делал.
Хоуп снова вежливо улыбнулась.
Случилось чудо: уставшие Тоби и Милли отправились спать, не возразив ни слова. Утомленная дорогой Хоуп и сама с удовольствием предалась бы Морфею, но знала, что еще предстоит обед. Сиаран Хедли-Вайан, который оказался лысым коротышкой в очках, ничуть не похожим на представителя богемы и автора исторических романов, приготовил говядину в пиве по собственному рецепту. К обеду вышел и Кормак – высокий мрачный парнишка, который с волчьим аппетитом проглотил еду еще до того, как остальные успели донести вилку до рта, тут же встал из-за стола и исчез.
– У него домашняя работа, – объяснила Финула. «У него плохие манеры», – подумала Хоуп.
Это был странный вечер. Во время обеда Хоуп с удивлением наблюдала за мужем. Мэтт смеялся, шутил, рассказывал о рекламном бизнесе и о том, как он рад, что бросил его. Он ничем не напоминал того собранного и честолюбивого человека, который трясся над своей драгоценной работой и читал специальный журнал «Кампания» так, словно это была Библия.
