– Почему же тогда он молчит? Почему его сердце не заявит это громко?
– Доверься глазам, а не ушам, – посоветовал ему Харно. – Безымянный высказался через свои руки. Посмотри.
Айвен вслед за Леппо посмотрел на рисунок и к своему удивлению понял, что он завершен. Последние штрихи, что он добавил к голове, сделали зверя удивительно живым. Наклоненные бивни и раздувающиеся ноздри были такими настоящими, что казалось, он сейчас начнет рыть копытом землю или зарычит на этих двуногих чужаков.
– Это действительно чудо, – признал Леппо. – Он только и ждет благословения Льены, чтобы воссоединиться со своим духом.
– Тогда не будем заставлять духа ждать, – скомандовал Харно, и Леппо помчался к выходу. Но уже через несколько минут вернулся в сопровождении всех остальных членов клана, среди которых была и Льена.
Ради такого случая она надела свою накидку из перьев и при свете факелов раскрасила себе лицо красками Леппо. Приготовившись, она начала танцевать, потрясая пустой тыквой с камешками внутри и притопывая в ритм ногой. Когда в пещере стало нечем дышать от поднятой ею пыли, она запела одно из своих заклинаний, напоминавших своими гортанными звуками порывы ветра.
Но в отличие от других ее песен в этой не было спокойствия. В ней был какой-то намек на испытание, опасность, что держало весь клан в напряжении. Наблюдая за тем, как они подались вперед, внимая каждому слову, впитывая каждую ноту, Айвен еще раз поразился, насколько сильно эти люди были похожи на его древнее представление о них. Именно такими они и должны были быть, чтобы выжить здесь. Они со своим тяжеловесным строением и грубыми чертами лица, иногда больше похожие на обезьян, чем на людей, были истинными обитателями далекого прошлого. Особенно Леппо – его татуированные надбровные дуги и тяжелые мощные руки наводили на мысль, что он может противостоять всему, чем угрожает доисторический лес.
Украдкой рассматривая то одно увлеченное лицо, то другое, Айвен на некоторое время отвлекся от песни и не заметил, как стал центром внимания. Еще минуту назад он был простым зрителем, и вот уже песнь адресована непосредственно ему. Льена, танцуя, приблизилась к нему вплотную. Потрясая тыквой, она подталкивала его к рисунку.
Он чувствовал его спиной, ощущая, как единственный глаз зверя уперся в него. А люди вокруг со вздохом подхватили песню Льены, и мощный звук их голосов заполнил своды пещеры.
Как-то вдруг стало жарко и душно. Айвен потер глаза, слезившиеся от пыли и дыма. При каждом вдохе сухой воздух обдирал ему горло, и он задыхался.
