Нет, не надо ворошить прошлое. К тому же Тристан собирался раз и навсегда покончить с этой проблемой. Он придумал выход из положения, который удовлетворит всех. И чем быстрее дело завершится, тем лучше. Тристан стиснул зубы. Еще две недели, и сын покинет этот дом.
И вообще ему, Тристану, пора отправляться к себе в кабинет, где его поджидают кипы принесенных из конторы бумаг. Компания «Рэмзи и Рэмзи» в любое время была готова завалить работой самое малое дюжину служащих. И все же сегодня Тристан не мог заставить себя сразу покинуть спальню Габриеля. Тайный голос уговаривал его еще немного полюбоваться сьшом, чтобы запомнить его таким, каким он был сейчас: невинным спящим ребенком, не подозревающим, что это Рождество – последнее, которое он проводит в своей собственной маленькой постельке.
Внезапно Тристан насторожился, услышав доносившийся снизу непонятный скребущий звук. Интересно, кто это шумит в такой поздний час? Может, это Берроуз и его жена-кухарка заправляют камин дровами? Нет, не может быть. Старый дворецкий и его краснощекая жена уже давным-давно удалились к себе, сгорбленные, с тоскующим взором, полным сожаления о прошлых веселых временах.
Странный металлический звук эхом разнесся по дому, и затем все стихло, как если бы кто-то затаился в надежде, что его никто не услышал.
Тристан тихо приблизился к открытой двери и выглянул наружу. Кто-то, мягко ступая, ходил по нижнему этажу. Тристан замер на месте.
Неужели воры? Он слышал, что они особо предпочитают Рождество, когда многие отправляются навещать родственников и друзей, оставляя дом без присмотра. Не будь здесь Тристана, воры могли бы беспрепятственно доверху наполнить мешки фамильным серебром, и никто бы даже не пошевельнулся. На ночь миссис Берроуз затыкала уши кусочками шерстяной пряжи, чтобы не слышать храпа мужа. Что же касалось самого старого Берроуза, то он спокойно проспал бы сражение при Ватерлоо, даже если бы у него над ухом палили сотни пушек.
Бросив еще один взгляд на спящего сына, Тристан неслышно вышел в коридор и на секунду завернул к себе в спальню, чтобы взять пистолет. Он торопливо зарядил его и направился к лестнице; сердце его громко колотилось, но он не собирался отступать.
Все его прежние взбудораженные чувства теперь сменились одним-единственным желанием: гневной решимостью наказать взломщиков. Наконец-то перед ним был враг из плоти и крови, а не бесплотные демоны, терзавшие его исстрадавшуюся душу.
