Габриель последовал примеру отца, но его прямоугольник получился кривым, к тому же мятым и испачканным чернилами. Одним словом, совсем таким, как письма, которые матери с незапамятных времен всегда хранили в своих заветных шкатулках.
– А что мы будем делать дальше? – Габриель вопросительно посмотрел на Алану.
– Папа тебе скажет.
Тристан подвел сына к камину, где ярко горел огонь и время от времени стреляли поленья.
– Мы бросим письма в огонь. Если дым сразу уйдет вверх, в трубу, значит, наши письма отправились прямо на небо и твое желание обязательно исполнится.
– А если нет?
– Тогда мы напишем еще раз, только немного погодя.
Габриель напряженно сморщился и сунул свой прямоугольник в самый огонь. Концы листа обуглились и вспыхнули, бумага загорелась. Все трое напряженно следили, что же будет дальше. Алана затаила дыхание, изо всех сил желая, чтобы дым пошел прямо вверх. Дым действительно пошел прямо в трубу, его слабые завитки потянулись к небу, к облакам, к ангелам, к той, которой Габриель написал свое письмо.
– Папа, папа, она меня услышала! Мама меня услышала! Как тогда, когда она прислала Алану! – Габриель сиял от счастья. – А теперь очередь за тобой!
Тристан опустился на колени и бросил в огонь свое послание; вся его фигура выражала напряженное ожидание, на грустном лице была написана безнадежность.
Записка сгорела дотла, и завитки дыма поплыли вверх, по своему пути к небу.
Габриель придвинулся к отцу и прижался головой к его плечу.
– Папа, а что ты попросил у мамы?
– Я попросил у нее прощения, – еле расслышала Алана шепот Тристана.
– Почему ты просил прощения, папа?
– Потому что я не был ей хорошим мужем, Габриель. А тебе не был хорошим отцом.
– Ты замечательный отец, папа. Только ты очень занятой человек и часто беспокоишься.
– Я лишил тебя Рождества, Габриель, – напомнил Тристан, безжалостно клеймя себя презрением.
– Ну и что же, папа. Ты сделал мне необыкновенный подарок: знаешь, ты улыбнулся целых три раза. Это ведь не последнее Рождество, впереди у нас еще много праздников, когда ты не будешь печальным.
Нечто похожее на стон вырвалось из груди Тристана. Это не последнее Рождество… «Нет, последнее, Габриель, только ты об этом не догадываешься. Последнее Рождество, которое ты проводишь в этом доме…»
В следующем году все будет по-иному. Габриель будет жить в доме Бет и ее мужа, надежного и очень доброго Генри. Гуляя, Генри будет держать Габриеля за руку, Генри будет утешать Габриеля, если тот вдруг разобьет коленку. Генри научит Габриеля ездить верхом и играть в крикет, он вырастит из него мужчину.
