«И ты так ничего и не узнал об этом? А?» — спросил его кто-то. Трэвис выпрямился и огляделся. Но рядом с ним никого не было. Он фыркнул и покачал головой. Ладно. Вот он уже слышит то, что услышать невозможно. По-видимому, он сильно надрался, выпил слишком много пива.
«Ну, что ты делаешь, парень? Почему ты не попытаешься уладить свои дела?» Трэвис отодвинул стакан с пивом так неловко, что облил себе руку.
Вот ему уже мнится всякая чертовщина. Он слышал голос, идущий неизвестно откуда и будто одновременно отовсюду. Отойдя на полшага от стойки, Трэвис уставился на человека, сидевшего к нему ближе всех. Это был высокий мужчина с суровым лицом и брюхом, нависавшим над пряжкой пояса на несколько дюймов. Человек смотрел на него неодобрительно.
— В чем дело?
— Что вы хотите этим сказать? — спросил Трэвис. — Вы заговорили со мной.
— Мистер, — решительно отозвался человек, — вы пьяны.
— Может быть, но я не глухой.
«Просто глупец».
Губы мужчины не двигались, когда он сказал это. Как, черт возьми, ему это удавалось?
— Кого вы назвали глупцом?
— Трэвис, — окликнул его Сэм, поспешив к нему с другого конца бара, стремясь предотвратить потасовку, которая могла повредить его заведению. — Успокойся. Тебя никто не называл глупцом.
— Кто-то это сказал, — возразил ему Трэвис, бросая на Сэма мрачный взгляд, отразившийся в зеркале вместе с лицами повернувших к нему головы зевак.
«Это сделал я», — сказало одно из лиц в зеркале.
Трэвис прищурил глаза, чтобы лучше его разглядеть, и повернулся лицом к стоявшему за его спиной высокому и худому человеку, которого увидел в зеркале. Но за спиной у него не оказалось никого. Он с трудом глотнул, снова повернулся, чтобы посмотреть в зеркало, и увидел его так ясно, что яснее и быть не может. Мужчина смотрел на него с отвращением и качал головой. Но когда Трэвис снова обернулся, мужчина исчез из поля зрения. Он отчаянно скосил глаза, но с трудом различил только неясные очертания туманной фигуры.
Черт возьми! Трэвис потер глаза обеими руками. Оказывается, он не только пьян, но еще и свихнулся!
— Может быть, тебе лучше пойти домой, Трэвис? — предложил Сэм.
— Да, — согласился он. И внезапно ему захотелось поскорее выбраться из этого салуна и протрезветь. — Хорошая мысль.
«Самое время», — подтвердил все тот же голос, чем и подстегнул Трэвиса к действиям.
Прокладывая себе путь сквозь густую толпу, он добрался до двери и вышел, хлопнув ею, ступил на тротуар и глубоко и медленно втянул в себя свежий ночной воздух. «Это все, что мне требуется, — решил он. — В этом чертовом салуне было слишком душно. И из-за этого я думал совсем не о том, о чем следовало». Откинув голову назад, Трэвис уставился на небо, постоял, глядя на мерцающие звезды, и дал себе слово, что последний раз в жизни он искал утешение на дне кружки.
