- Некому смотреть, - напоминать, что прежде жена и вовсе не обращала на его вид никакого внимания, было бы не к месту.
- Правда?! - невольно вырвалось у нее. - Впрочем это теперь не моя головная боль. О дочери не хочешь спросить?
- Конечно. Как она?
- Во-во. Не напомнила бы, так и не спохватился. Вот она и есть, вся твоя любовь. Только сюсюкать силен. Так вот плохо ей, безотцовщине! Вчера тройку по алгебре притащила.
- Тройки и раньше случались.
Взгляд, которым смерила его жена, недвусмысленно говорил: те тройки ничего общего с этой, безотцовской, не имеют. Она заметила, как напряглись скулы на его лице, и, понимая, что порог терпения пройден, поспешно, на одном дыхании выпалила:
- А я на работу устроилась. Старшим юрисконсультом в строительную фирму. Хорошие деньги предложили. Хоть среди людей. А то, кроме кухни да стирки, ничего не видела...Спрашивает она у меня, когда папа приедет. Папу ребенок хочет. Не знаю, что и ответить. Может, и впрямь попробуем еще раз?...Все-таки двадцать лет позади. Да и людей смешить...
Она сбилась и, не замечая, принялась слизывать тщательно наложенную помаду.
Коломнин смешался, как бывало всегда, когда жена на короткое время избавлялась от привычного язвительного тона.
Мелодия телефонного звонка оказалась более чем кстати.
- Слушаю, - произнес он, глазами извинившись перед Галиной.
- Сережа! Сереженька! - послышался всполошный голос, от которого у него разом защемило внутри. - Я только сейчас узнала. Но как же так - уехать, даже не простившись?!
- На самом деле меня срочно вызвали в банк. И потом - ты же, насколько помню, сама меня выпроводила.
- А ты уж и воспользовался поводом. Дурашка! Разве можно так сразу слушать женщину? Только если хочешь оскорбить ее повиновением. Приехал, взбудоражил и смылся. А что теперь я? Ты подумал?
- Через два-три дня вернусь, - коротко бросил Коломнин. Только теперь он заметил недобро прищурившиеся глаза жены.
- Это ваше авторское право, - отреагировали на том конце трубки. Коломнин невольно улыбнулся: даже на расстоянии он угадывал поджатые обидчиво губки. Но голос впрочем стал много спокойней.
- Там мой Богаченков остался. Пожалуйста, помоги ему получить информацию. Это очень важно. Я перезвоню, - поспешно произнес он, отключаясь. Глянул виновато на жену. Очевидно, что-то новое появилось в нем, потому что Галина лишь безнадежно повела головой:
- Ишь как забрало-то! И не припомню, когда у тебя такие глазищи были. Ладно, пошли! Есть у судьи время ждать, пока ты со своими бабами наговоришься.
