Впрочем, эта фотография не была единственной в кабинете.
Многочисленные - по стенам - шкафы наряду с кубками, медалями, сувенирами оказались заполнены цветными фото, на которых нынешний Фархадов был изображен в окружении знаменитостей: Фархадов, принимающий орден от Горбачева; Фархадов и Ельцин - во время поездки последнего по Сибири; Фархадов в окружении приглашенных из Москвы кинозвезд; Фархадов и Вяхирев, обнявшись, в Газпроме. Одна привлекла Коломнина особо: Фархадов и Гилялов. Чуть сзади расположились еще несколько человек, среди которых, как всегда, хитровато улыбался Слав Славыч Четверик.
Из некоторой забывчивости Коломнина вывел сладостный голос Хачатряна, который, подойдя вплотную к креслу, с чувством принялся произносить приличествующие случаю слова.
- Ладно, ладно, давай без дежурных славословий, - осадил его Фархадов, сделав жест подняться из кресла. И тотчас стоящие сзади люди подхватили его под руки. Но не так, как подхватывают немощного старика. Казалось, это и не поддержка, а скорее очередной знак глубокого уважения. Впрочем руки оба убрали лишь после того, как Фархадов окончательно встал на ноги и даже разогнулся, с некоторым усилием преодолев пригнувшую с годами сутулость. - А это что с тобой за молодец?
- Позвольте представить - Сергей Викторович Коломнин. Начальник банковской службы экономической безопасности. Тоже вот прилетел вас поздравить.
- Ну, зачем может прилететь экономическая безопасность я и сам догадываюсь, - усмехнулся Фархадов, внимательно разглядывая гостя. - Но имейте в виду, хоть вы и любимый банк, - не дадите кредит: поссоримся.
- Кредит?! - невольно переспросил Коломнин. Его задача была выяснить, как вернуть прежние деньги. Обсуждать выдачу новых - к этому он был не готов и потому невольно перевел взгляд на зардевшегося Хачатряна.
- Может быть, этот разговор стоит перенести на завтра? Сегодня у вас такой день, - поспешно сгладил остроту ситуации тот.
- Обычный день. Немножко неприятней, чем другие. Вот через год на семидесятипятилетие, если доживу, - тут да! Налетят. Даже сейчас подумываю, не махнуть ли недельки на две в тайгу по старой памяти? С ружьишком.
- Да что ж это вы такое говорите, Салман Курбадович?! - неожиданным фальцетом возмутился высоченный пятидесятилетний мужчина с припухлым лицом. Это что, ваш личный день? Это для всей российской нефтегазовой отрасли праздник. Да что там? Для всей России.
- Так что, дорогой дядя Салман, придется денек-другой пострадать! - охотно поддержал его и другой "караульный" - невысокий молодой азербайджанец. И речь, и движения его были быстры и порывисты. Причем всякая фраза, и всякое движение как бы наталкивались на предыдущие и оттого выглядели скомканными.
