- И что?
- Приехал уточнить детали. Ну, и... Понимаешь, он был уверен, что без меня-то ничего не делается!
- Ты будешь говорить, наконец?!
- Он им, оказывается, пятнадцать тысяч долларов за аукцион этот пообещал отстегнуть.
Коломнин, шуровавший у чайного столика, неловко сбил локтем чашку и, не обратив внимания на осколки, ошалело опустился на ближайший стул.
- То есть ты хочешь сказать, что мой Димка договорился об "откате"?.. А может, это все Рыбченко? А Димкой прикрылся. Вроде как на двоих?.. Или нет?
Он уже заметил отрицательный кивок Панчеева.
- Я специально расспросил: оба присутствовали. Даже вместе выторговали: чтоб по семь с половиной на брата.
- Вот ведь...Матушкино влияние. Пробивается все-таки. Я-то думал, человеком становится. А он вот, значит, куда? Хлебное место нащупал! Где он?! - Коломнин вскочил.
Но еще раньше с неожиданной резвостью поднялся, перегородив собой выход, Панчеев.
- Не пущу, пока не остынешь! Не зря, видно, сомневался, говорить ли.
- Еще и сомневался?!
- Похоже, не следовало. Тут взешенно бы надо.
- Ну-ну. Взвешивай. А я послушаю, - Коломнин отступил, и сам сообразив, что банковские помещения с десятком любопытных ушей не место для семейных сцен.
- Вот и послушай, - к Панчееву вернулась прежняя успокаивающая рассудительность. - И я сам себя послушаю. Потому что что-то все больше путаюсь. Оно, конечно, внешне выглядит неблагообразно. Но - покупателя этого и впрямь твой Димка нашел. И цена неплохая.
- Двести тысяч-то? Там долг на полмиллиона завис.
- А это не к нам вопрос. А к тем, кто залог этот на такую сумму оформил. Вот бы с кого спросить. Лучшей цены за такое барахло все равно не найти. И если сейчас не продадим за двести, завтра и за сто никому не впиндюрим. Так что для банка, выходит, прямая выгода.
- К чему ты все это?! Вы и работаете, чтоб банку выгоду приносить. За то и премии идут.
- Уж насчет премий-то! - Панчеев даже нижнюю губу оттопырил, как человек, услышавший бестактность. - Что там у нас по положению? Один процент от возврата? Это тысячи полторы долларов на двоих. Да и то, если Дашевский соблаговолит подписать.
Коломнин смолчал: выбить из прижимистого президента банка обещанные премии за возврат долга и впрямь было непростой задачей. Во всяком случае для самого Коломнина напористость в хлопотах не раз и не два оборачивалась взысканиями.
- То-то, - оценил его молчание Панчеев. - А тут -пятнадцать. И при этом банку никакого ущерба.
