Василий позволил себе проснуться непозволительно поздно – в начале девятого утра. Спросонья он сразу и не понял, где находится и как оказался в этом доме.
А когда понял, то в первую очередь прислушался – не проснулась ли Анна. Вроде бы нет – в квартире стояла тишина, чуть нарушаемая монотонным шепотом телевизора, который Василий прошлой ночью так и не выключил.
Встав с постели, Василий проделал небольшой комплекс упражнений, разминая мышцы, после чего метнулся в ванную. Быстренько принял душ и, завернутый в одно только большое полотенце, прошел на кухню. Жрать, – именно жрать, а не есть или "принимать пищу", – хотелось ужасно. Желудок настойчиво и категорично требовал чего-нибудь в него накидать. Скопцов не мог даже вспомнить, ел ли он вчера что-нибудь или ограничился одним только кофе?
Так или иначе, но Василий, походя включив чайник, чуть ли не с головой забрался в огромный холодильник, просто переполненный всякими вкусностями. Вытащив достаточно большой кусок ветчины и не менее крупный кусок сыра, Скопцов закрыл холодильник и повернулся к хлебнице. Вот тут-то он и услышал сзади совершенно незнакомый возмущенный женский голос:
