Нервное напряжение достигло у Сары такого накала, что породило холодность по отношению к Эду. Именно из-за него нарушилось спокойное течение ее жизни, из-за него она так страдает. Она пыталась забыться в работе, вызывалась дежурить вне очереди, чтобы не было времени встречаться с Эдом, работала до изнеможения, чтобы хватало сил только добраться до постели.
Эд понял, что с ней происходит.
– Похоже, – сказал он однажды, – ты собираешься выиграть войну в одиночку. Но вот этот пациент тоже требует ухода.
– Ходячие раненые – на пути к выздоровлению, – попробовала она отделаться шуткой.
– Не тот случай.
Она не рискнула встретиться с ним глазами.
– Психологическая помощь вне моей компетенции.
Они лежали под каштаном. Был день в начале октября, бабье лето.
– Тем не менее ты в курсе дела, разве нет?
– Тогда отнеси это на счет моего строгого воспитания; дети должны беспрекословно слушаться старших и помалкивать.
– Ты не ребенок; ты женщина.
– Тем не менее мы все здесь подчиняемся строгой дисциплине.
– И что же она требует?
– Нам внушили, что есть вещи, – медленно заговорила она, – которых не следует делать. Необходимо соблюдать правила. Неписаные, но от этого не менее обязывающие правила. Для меня они нерушимы.
– Не одни вы, англичане, такие законопослушные.
– Надеюсь, что так.
Он помолчал.
– Неужели не бывает таких обстоятельств, при которых люди все же решаются преступить эти правила?
– Нет. Это дело дисциплины. Она помогает справиться с самыми неодолимыми трудностями.
– Мне казалось, что правила устанавливаются для того, чтобы облегчить жизнь.
– Удовлетворение получаешь от того, что соблюдаешь их.
– И этого достаточно?
«Господи, – подумала она про себя. – Хватит тебе меня мучить».
– Ты слишком строга к себе, – мягко сказал он, не дождавшись ответа.
– Меня так воспитали.
– А проявлять доброту к одинокому американцу тебя тоже научили? – бесцветным голосом спросил Эд.
– Ваша доброта вообще безгранична. Я не имею в виду подарки, которыми вы нас засыпали; я говорю о том, что вы воюете за нас, умираете за нас.
Его молчание приостановило этот мучительный словесный поединок.
– Тут не могло быть выбора, – сказал он наконец.
– Но вы ведь имели возможность отказаться. Тем не менее вы поступаете так, как велит долг.
– У тебя тоже есть свобода выбора.
– Нет, – твердо возразила Сара. – Я тоже приняла присягу, – добавила она, стараясь говорить ровно.
– Понятно. «Я другому отдана...»
«Боже, – страдальчески подумала она, – Джайлз, ты видишь, я стараюсь изо всех сил».
