Корабль еще не вышел из Ла-Манша, и море было спокойным. Латония подошла к столу и начала рассматривать книги. Все они были об Индии, и некоторые — на каком-то иностранном языке, вероятнее всего, на урду.
Внезапно ей в голову пришла отличная идея.
Приблизительно через час лорд Бранскомб возвратился в каюту; он выглядел не менее рассерженным, чем когда уходил. С Латонией он не заговорил, и та неуверенно произнесла:
— Я хотела бы попросить вас кое о чем, дядюшка Кенрик.
— О чем? — резко спросил лорд Бранскомб.
— Если мне придется просидеть здесь все плавание, не могла бы я за это время немного поучить… урду?
Сказать, что лорд Бранскомб был удивлен, значит, ничего не сказать.
— Изучать урду? Зачем вам это?
— Меня всегда интересовали иностранные языки, — ответила Латония. — Будет обидно, если, приехав в Индию, я не смогу понимать, о чем говорят индийцы.
— Большинство из них говорят по-английски, — ответил лорд Бранскомб, — а с теми, кто не говорит, вам вряд ли придется общаться.
— Европейские языки мне давались легко, — настаивала Латония. — Может быть, на корабле найдется человек, который сможет давать мне уроки? Я хотела бы говорить на урду, и ваши книги могли бы мне в этом помочь.
— Откуда вы знаете, что они написаны на урду? — резко спросил лорд Бранскомб.
— Я просто… предположила, — на мгновение замявшись, ответила Латония.
Она не могла рассказать ему, что, собираясь в Индию, ее отец сказал:
«Придется освежить мой урду. За эти годы он изрядно заржавел».
«А в Индии вы говорили на нем?» — спросила Латония.
«Когда наш полк туда перебросили, я был очень молод и полон служебного рвения. Поэтому я изучал урду еще до отъезда из Англии, а потом и на корабле».
Рассмеявшись, он добавил:
«В этом не было особой необходимости. Никто из других офицеров не знал ни слова на урду и нисколько от этого не страдал».
«А вам он когда-нибудь пригодился?» — спросила Латония.
«Да, — ответил отец. — Я получил возможность, разговаривая с любым индийцем, проникать в самую суть его характера. И надеюсь, солдаты моего полка уважали меня и доверяли мне, потому что могли рассказать мне о своих неприятностях на родном языке».
«Они просто боготворили твоего отца», — вмешалась мать Латонии. Капитан Хит улыбнулся, а она добавила, обращаясь к нему:
«Если бы твой полк оставили в Индии, а не вернули в Англию, где жизнь гораздо дороже, ты бы по собственной воле никогда не покинул эту страну».
«Думаю, да, — ответил капитан Хит. — И в то же время я не жалею. Здесь мы жили счастливо, а индийский климат был бы вреден Латонии. Дети плохо переносят такую жару».
