Он согласился с готовностью, однако, в классе мне не удалось завладеть его вниманием. Дело было не в том, что он не пытался, пет, в чем-то другом, что-то было не так.
В три часа я отложила его грифельную доску, моя голова раскалывалась. Это будет сложной работой, если вообще будет. Я пошла в свою комнату, не припоминая, когда мне больше чем сейчас нужен был отдых, закрыла ставни и прилегла.
Я проснулась как раз вовремя, чтобы собраться к ужину. Когда я садилась, Клэппи как раз вносила горячий чай.
— Ну, мисс Стюарт, я слышал, вы приступили к занятиям с Пити, — подал мистер Джон голос с конца стола. — Вы находите его способным учеником?
— Сэр, было бы несправедливо отвечать сейчас. Мы только начинаем.
— Но вы поняли, что он несколько ограничен? — Последнее слово он произнес мягко, вопросительно.
Мне совершенно не хотелось отвечать на его вопрос в данный момент, но он смотрел на меня и ждал.
— Могу только сказать, сэр, что заметила некоторое отсутствие интереса, но, — торопливо добавила я, — я совершенно уверена, что это можно развить.
— Тогда время от времени я буду спрашивать отчет.
— Конечно, сэр, — я нагнулась над тарелкой. Странное выражение приняли его глаза.
— Вы добросовестная женщина, мисс Стюарт.
Мне хотелось посмотреть ему в глаза и понять, просто ли он проверял меня на отношение к сыну или начал принимать меня. Мне так и не удалось это выяснить, так как в этот момент Пити вмешался и попросился из-за стола. Мальчик выглядел бледненьким, и я была благодарна, когда отец ему ласково ответил. Только через несколько минут появилась Полли и сообщила, что Пити звал Коррин.
Я подскочила, чувствуя, что навестить его было моей обязанностью. Быстрый взгляд мистера Джона дал мне понять, что я заслуживаю его одобрения. Коррин тоже поднялась.
— Джон, — улыбнулась она, — он всего лишь ребенок. Дай ему время, — и она поспешила из комнаты.
Как только мистер Эмиль отвез миссис Марию в большую комнату, я поспешила наверх уложить Пити. К моему большому разочарованию, об этом, оказалось, уже позаботились. Мне осталось только шумно вздохнуть. Мне хоть когда-нибудь дадут полностью заняться своими обязанностями?
Дверь комнаты Пити открылась.
— Я как раз собиралась сюда, — сказала я Коррин, не выразив всего того, что чувствовала.
Я готова была поклясться, что по ее лицу пробежала тень гордости.
— Вы, конечно, понимаете, мисс Стюарт — можно называть вас Габриэла? Пити привык ко мне, ему нужно время, — ее голос звучал почти дружелюбно, но чувствовалось, что так просто Пити она не уступит.
