Поэтому он с деланной строгостью и грубостью рявкнул:
– Тебя Ольга надо драть ремнем по твоей толстой жопе, чтобы научилась себя прилично вести.
Ольга не обиделась, она вообще не обращала внимания на тон отца, но, тем не менее, картинно надулась и сказала:
– И вовсе даже не толстая, а в самый раз. Самого аппетитного размера. Правда, Томка? – И продолжила не дожидаясь ответа, – а драть меня, папан поздно. Вернее, я имею в виду драть ремнем. А так, всегда пожалуйста.
Генерал покраснел от ярости.
– Ну, ты у меня когда-нибудь дождешься!
– Не сердись, папан, – Ольга неожиданно легко вскочила из-за стола и, подойдя к отцу, поцеловала его.
Генерал сразу отмяк.
– Замуж тебе надо, – устало сказал он.
– Согласна, но только не за твоих подчиненных, которым по фигу мои несравненные прелести, а важно лишь то, что я дочь их начальника.
Эх, мне бы какого-нибудь простого душой, грубого варвара. Но варвара с блестящим интеллектом. Это так пикантно! Правда, Томка? – стрельнула глазами Ольга на старшую сестру.
Тамара на ее шутку не отреагировала.
Во всяком случае, внешне.
Глава 7. Оперативная комбинация
Коваленко предложил Петру встретиться в пивной баре. Буробин не удивился этому предложению, ибо после этого лета между ними возникли странные отношения. Какая-то смесь дружбы и сотрудничества на ниве выполнения проекта.
Если бы окружающие узнали об их отношениях, то подумали бы, что Петр примитивно «стучит» представителю всесильного КГБ. Но юмор состоял в том, что о делах кадровых скорее Коваленко информировал Буробина, а не наоборот.
Сам Петр рассказывал майору исключительно о себе, любимом.
Вот и теперь, он едва разговор зашел о планах на будущее, резко сказал:
– Извини, Валера, но без меня. Все, я увольняюсь. Сил нет терпеть такую жизнь.
– Чем тебя не устраивает твоя жизнь, и чем это она так изменилась к худшему?
– Да не изменилась она к худшему. Но все эти годы я после Армии рвался, учился, пробивался, пытался завоевать некие позиции, которые позволили бы мне претендовать на что-то лучшее. Я жил надеждами, ожиданиями и мечтами.
И вот все вроде бы осуществилось. А жизнь не изменилась. Ну, защитил я диссертацию. Ну, стал получать не сто пять, а сто семьдесят пять рублей. Но любой работяга в Москве получает не меньше двухсот. И я, в сущности, человек, скорее бедный, чем состоятельный.
– Погоди, ну ты же всегда жил перспективами, проектами. И эти перспективы приоткрылись. Так подожди еще немного.
– Перспектив нет. Если ты имеешь в виду нашу работу, то она снова пошла по совершенно тупому варианту развития. Ведь толком еще ни в чем не разобрались. А уже большую часть времени посвящают тому, как клепать генераторы, имитирующие мои заклинания тогда, под Воронежем.
