Ее охватило сильное возбуждение. Ей нестерпимо захотелось дотронуться до него, погладить рукой его рубашку, обхватить пальцами эти мускулистые руки. Она жаждала прижаться к нему, слиться с ним в одно целое. Это было первобытное, неудержимое чувство.
Маркус протянул руку и слегка потянул ее уложенные в пучок волосы, выдергивая шпильки и гребень, которые, стуча об пол и подпрыгивая, разлетелись во все стороны. Кейт поморщилась. Любопытно, что подумают горничные, когда завтра будут подметать в его спальне?
Впрочем, принимать гостей женского пола в своих покоях, наверное, было для него привычным делом. Его прислуга вряд ли удивится такому открытию. Кейт следовало помнить об этом. Он был искусным соблазнителем, а ведь она в Лондоне всего второй день.
– У тебя самые красивые волосы на свете.
– А вы, милорд, отъявленный льстец.
Он погладил пальцами ее длинные волосы, приподнимая пряди и играя их кончиками. Сердце у Кейт затрепетало. Прежде ни один мужчина не говорил ей комплиментов, никогда она не прогуливалась с кавалером при свете луны, никто не провожал ее домой из церкви.
Кейт, как бесприданница, не имевшая надежд на будущее, играла малозначительную и незаметную роль: в глазах всех, кто не служил в их родовом имении или не являлся членом семьи, она была пустым местом. Никто из достойных джентльменов не обращал на нее внимания. Рыцарское поведение Маркуса льстило ее тщеславию, Кейт втайне надеялась, что он делает это искренне. Как давно никто не оказывал ей явных знаков расположения! А она так отчаянно нуждалась в чьем-либо участии.
– Когда придешь ко мне в другой раз, то непременно распусти волосы и расчеши их.
Этот невежа становился невыносимым! Неужели он еще и глухой?
– Я не собираюсь приходить сюда снова. Разве вы не слышите то, что я говорю вам?
– Нет, не слышу.
Схватив Кейт за руку, он откинулся на софу, одновременно притянув ее к себе так, что она полулежала на нем сверху. Тихо вскрикнув от испуга, она попробовала было вывернуться из его рук, цепко державших ее, но освободиться ей не удалось.
Их тела переплелись. Ноги, бедра, животы – все было слито в одно целое. Маркус сильно прижимал ее к себе, почти расплющивая ее груди о свою грудь. Однако всякий раз, когда она с усилием слегка отталкивалась от него, ее груди колыхались и сладостно ныли от томления.
Кейт была в замешательстве, она изо всех сил стремилась вырваться, но он предотвращал все ее попытки, крепко сжимая в объятиях.
