– Ривс, в моем доме вам ничто не угрожает. Хотя, если вы и впредь будете критиковать мою манеру одеваться… Тогда я за себя не отвечаю.
– Когда вы улыбаетесь вот так, милорд, вы поразительно похожи на свою мать – вылитый ее портрет.
– Ее портрет? – Кристиан воззрился на слугу. – Разве после нее остался портрет?
– В Рочестер-Хаусе, главной резиденции батюшки. Теперь портрет принадлежит вашему брату, и если вам будет угодно взглянуть…
Тристан, конечно, не расстанется с портретом, и Кристиан не мог его за это винить.
– Интересно, зачем отец держал при себе портрет женщины, которую он отказался признать женой?
– Портрет заказали уже после ее смерти. Художник писал его с миниатюры, хотя, судя по результату, ни за что не догадаешься. – Ривс вздохнул. – Простите, милорд. Ваш отец был скуповат.
– Скуповат?
– Да, милорд. Скуп на деньги и на чувства, за исключением требований моды. Я даже думаю, что его взяло сожаление.
– Слишком поздно.
– Да. Во многих отношениях. Незадолго до смерти он признался мне, что из всех женщин, что повстречались ему на жизненном пути, ваша мать была прекраснейшей – и душой, и телом, а также…
– Она была прелестна, – сурово перебил Кристиан, – пока не заболела в тюрьме и не начала таять как свечка.
– Он всегда чувствовал вину за то, что уехал из Англии и не мог ее защитить.
Кристиан натягивал сапоги для верховой езды.
– Вы в самом деле думаете, что его мучила совесть?
– Очень. Герцог был в Италии, когда се бросили в тюрьму. Он узнал об этом только через два месяца. Вы знаете, что творилось тогда на континенте. Прошло много времени, прежде чем он смог добраться до Лондона.
Кристиан посмотрел в лицо дворецкому:
– Отец вернулся в Лондон, чтобы спасти мать?
– Торопился, как мог, но опоздал. – Ривс тихонько притворил дверцу гардероба. – Именно тогда он и заказал ее портрет.
Кристиан не мог оторвать взгляд от мысков сапог. Вопрос дрожал на кончике его языка. Ни разу не осмеливался он задать его вслух…
– А он пытался… пробовал отыскать меня и Тристана?
– Он заплатил целое состояние неким скользким личностям, которые уверяли, что разыщут вас обоих. Но и следов не нашли.
У Кристиана пересохло во рту. В горле застрял комок. Ему всегда хотелось верить, что отец предпринимал попытки их найти, спасти мать… Он просто жаждал узнать такое! Шли году и вера умерла, уступив место горечи, столь прочно укрепившейся в его душе, что вырвать ее оттуда он уже был не в силах.
– Отец считал маму невиновной?
