– Кроме того, она весьма красива, – неожиданно вставил Девон. – Ее фиалковые глаза светятся чистотой и искренностью... – Он покраснел, заметив, что все взгляды устремлены на него. – По крайней мере, так говорят.
Брэндон вздохнул:
– Актриса, оперная певица или торговка апельсинами... не все ли равно? Я предложу этой бабенке денег, чтобы она уехала из города, и она их возьмет. Они все берут.
– В таком случае решено, – подвел итог Энтони. Он посмотрел на Маркуса: – Мы закончили?
– Мы – да. А вот Брэндон только начинает. – Суровые голубые глаза Маркуса искрились смехом. – Идемте. Нашего брата ждет насыщенный день.
– Мне казалось, вы хотели остаться на завтрак.
– Хотели, – холодно ответил Маркус, – но не станем отвлекать тебя от твоих обязанностей. Поедим в клубе «Уайтс».
И они ушли, пребывая в таком хорошем настроении, что Брэндон едва не учинил скандал.
Несколько долгих минут, пока оживленная болтовня братьев не затихла, Брэндон оставался на диване, откинув голову на мягкую спинку и сожалея, что не спит.
Ну и утро. Он плохо себя чувствует, устал, в жутком настроении. И шея болит, словно он спал в неудобном положении. Внезапно Брэндон вспомнил о письме. Да, еще нужно позаботиться о приятеле – Уичэме. Но что хуже всего, он должен спасать брата, который, вернувшись в город, настолько разозлится, что постарается проткнуть Брэндона шпагой.
Такое начало дня не сулило ничего хорошего.
К несчастью, женщины, украшающие собой бальные залы Лондона, не идут ни в какое сравнение с теми, которых можно встретить в самых дешевых притонах. Тем больше я ценю мою Лайзу.
Сэр Ройс Пемберли, пытаясь ободрить своего друга, мистера Скроупа Дейвиса, когда означенный джентльмен мрачно рассматривал новый выводок девиц брачного возраста, выстроившихся вдоль стены в «Олмаке»
– Сыграй хотя бы одну партию. Это поможет сохранить ловкость пальцев.
Леди Верена Уэстфорт посмотрела на карты, которые ее брат тасовал с таким искусством, и ощутила легкое покалывание в ладонях. Она сжала кулаки, чтобы унять знакомое ощущение, и слабо улыбнулась.
– Ты проделал весь этот путь из Италии только для того, чтобы подбивать меня на дурные поступки?
Джеймс усмехнулся, его золотистые волосы поблескивали в утреннем свете.
– То, чем ты обладаешь, – талант, а вовсе не «дурные поступки». Отец говорит...
– Избавь меня от высказываний отца. Он считает, что любой порок – это дар до тех пор, пока не доставляет неприятностей.
Джеймс усмехнулся еще шире:
