Будто бы мой дед сделал ее фараоном и сказал:
«Тот, кто ее прославит, будет жить. Тот же, кто опорочит Ее Величество, умрет. А тот, кто услышит, что кто-то неподобающим образом отзывается о Ее Величестве, должен тотчас же сообщить об этом царю, как это делается по отношению Моего Величества!..»
Она сама провозгласила себя царем, а слова эти угрожают мне! Ну что же, теперь иди и сообщи, что я тут говорил! Иди же к ней и выдай меня!
Не опьянел ли он в конце концов? Что он, не знает, с кем говорит?
– Произошло чудо! Амон вышел из своей ладьи и повел ее к трону царей, где собственноручно возложил ей на голову красную и белую корону?
Все это выдумал Хапу-сенеб, которого она вскоре и вознаградила, сделав его первым пророком храма Амона, а также Сенмут, ее любимчик, который поднялся вместе с нею – правда, не на престол, но чуть ли не выше! Ведь это с ее согласия он руководит ею, она всего-навсего женщина и даже царская борода на ее лице не способна сделать ее мужчиной!
О, как я его ненавижу, этого любимца, который в своей заносчивости зашел так далеко, что приказал устроить тайную гробницу здесь, под храмом царей, отошедших к Осирису! Или ты думаешь, я не знаю, где мы с тобой находимся? Я вижу его насквозь! Он и после смерти, как и при жизни, хочет быть рядом со своей госпожой, вкушать вместе с ней жертвы, которые ей приносят, а теперь пробирается по этой подземной штольне в то священное место, которое принадлежит только царям! Но он мне за это заплатит! Я уж позабочусь о том, чтобы он никогда не попал в это Вечное жилище!
А теперь я еще должен жениться на Нефру-ра? Божественная супруга царской крови, чей супруг становится царем? Я этого не хочу! Я хочу иметь жену, которая станет божественной супругой как супруга царя, как моя супруга!
Голос Тутмоса эхом отдавался от стен. Когда же внезапно наступила тишина, она испугала меня больше, чем громкие, страстные слова. Казалось, что теперь должен прозвучать ответ на все эти язвительные речи. Может быть, раздастся смех Сета, рыжеволосого Сета, бога ненависти? Ведь мы находились в его владениях и вокруг нас была пустыня!
Те ладановые деревья, которые сохранили жизнь благодаря росе Хатхор и распространяли свой аромат в долине смерти, не могли разубедить меня в том, что ни один росток жизни не способен произрасти там, где властвует Злодей.
Пока Тутмос говорил, я невольно отодвинулась от него. Какое-то время мы сидели молча, отделенные друг от друга полоской холодной земли. Но теперь нас окружала глубокая тишина, и неожиданно он сказал мне более мягко:
