Питер расхохотался, откинув голову назад:
— Королевой движет не столько ненависть, сколько зависть к вам, душа моя!
— Но почему?
Питер помотал головой. Как он мог объяснить этому простодушному созданию, что королева завидует ее красоте и свежести, ее невинности и открытости, ее прямоте. Ведь многими из этих качеств ее величество, увы, не обладает, и это нисколько не прибавляет ей популярности среди придворных и родственников короля!
Внезапно неподалеку послышались звуки рога, и на просторную поляну выехала группа всадников. Охотников сопровождали пажи, которые вели под уздцы двух лошадей, везших убитую дичь. Королева, которая незадолго перед тем присоединилась к своим придворным — так не терпелось ей стать свидетельницей разоблачения Элинор, — увидев во главе кавалькады Рикарда де Бурга, подозвала его к себе. За ним последовали и остальные участники охоты. Все они спешились и преклонили колени перед своей королевой.
— Я вернусь в замок вместе с вами, сэр Рикард. Мне надоело собирать ягоды. Это так скучно! Помогите мне сесть в седло!
— Ваше величество, — пробормотал слегка опешивший Рикард. — Я выпачкан кровью, и ваши одеяния могут…
— Я ничего не имею против крови! — перебила его Элинор. — Кровь на одежде, как и пот на теле, говорит лишь в пользу мужчины, свидетельствуя о его мужественности! — многозначительно добавила она.
Подсаживая королеву в седло, Рикард увидел выходивших из чащи Питера Савойского и принцессу Элинор. Рука провансальца обвилась вокруг талии Элинор. Рикард сжал челюсти так крепко, что на скулах его заиграли желваки. Он никогда не посмел бы даже помыслить о чем-либо подобном, хотя и считался личным телохранителем принцессы. Он внимательно вгляделся в лицо Элинор, пытаясь определить по его выражению, не нанес ли ей развязный Питер какой-нибудь обиды. Юноша без труда угадал, что назойливое внимание провансальца неприятно его госпоже, что его бесцеремонность докучает ей.
Новоиспеченный граф Ричмонд бросил на де Бурга взгляд, исполненный такого неприкрытого торжества, что Рикард понял, какие коварные планы вынашивает этот наглец в отношении графини Пембрук.
Рикард принялся мучительно размышлять над неожиданно возникшей проблемой. Он не решался поведать о своих догадках Уильяму Маршалу. Ведь это неизбежно повлекло бы за собой кровопролитие. Ненависть английской знати к провансальцам, и в особенности к обласканным королем савойярам, могла в этом случае перерасти в открытую, непримиримую вражду. Предостеречь саму Элинор он также не мог, ведь подобный разговор нанес бы непоправимый урон незамутненной чистоте ее души, которую так ревностно берегли и Уильям, и он сам. Рикарду оставалось лишь найти средство противодействия беспутному савойяру. После недолгих размышлений юноша составил план мести и приступил к его осуществлению.
