Рис снял атласный тапочек сначала с одной ее ноги, потом с другой. После чего остановился, раздумывая, как поступить.
— Раздевать мне тебя, начиная с нижнего белья… или начнем с платья? — одновременно с вопросом он провел рукой по ее покрытой шелком ноге, погладив икру.
— Ты презренный, грубый, вульгарный, отвратительный… — она сыпала оскорблениями до тех пор, пока он не притянул ее к себе и не посадил на кровать.
Он расстегнул ей пуговицы до самой талии. Он и вправду не уступал в ловкости умелой горничной, так что похвалялся не зря. Ловкие проворные пальцы картежника, которые перебирают карты с такой быстротой, за какой не способен уследить глаз, с такой же легкостью отстегивали пуговицы. Он погладил через корсет тонкий позвоночник, потом принялся быстро распускать тесемки корсета.
Почувствовав, как ее спину обдуло прохладным воздухом, Тори впала в панику. Скоро он разденет ее догола! Она попыталась оттолкнуть его, но он быстро стащил платье с ее плеч, сковав тем самым руки. Когда развязанный корсет соскользнул вниз, грудь Виктории обнажилась. Осталась только нижняя кружевная рубашка, через которую все было видно.
«Точнее, почти все», — поправил он себя, дотрагиваясь сперва до одного маленького кораллового соска, потом до другого. У Виктории вырвался негромкий испуганный возглас. Он накрыл ладонями ее небольшие, прелестные груди, нежно поглаживая и сжимая их.
У нее захватило дух от такой откровенности, Тори парализовал стыд. Рис взял ее за руку, пощупал пульс и отстегнул белые шелковые пуговички на манжете. Повторив то же самое на другой руке, он одним движением снял рукава ее рубашки. Она автоматически вскинула руки, чтобы закрыть грудь.
Тори обняла себя руками, а он потянул ее к изножию кровати и перевернул лицом вниз. Запутавшись в своих собственных юбках, она оказалась в безнадежной ловушке; Тори брыкалась и приглушенно кричала, но все без толку. Рис начал развязывать бечевки ее панталонов и закончил распускать корсет.
— Ты такая тоненькая, что не нуждаешься в этих дурацких вещах, — произнес он и, стащив с нее приспособление из китового уса и кружев, кинул его на пол. Бусинки занавеса согласно звякнули.
Она повернула голову, кашлянула и зашипела на него:
— Все порядочные дамы носят корсеты. Рис опять повернул ее на спину и холодно улыбнулся.
— А вот потаскухи не носят, и ты тоже впредь не будешь носить его. Я единственный мужчина, который будет к тебе притрагиваться, Тори… отныне и навеки.
