Вилли Уилкокс, нос картошкой, сбежавший с рудника, чтобы поприсутствовать на предстоящих торжествах, оказался во главе стихийно возникшего комитета по встрече гостей. Качаясь как осина во время шторма, он церемонно сдернул с себя шляпу перед важной персоной, сидевшей в небольшой двуколке черного цвета.
— Приветствую, Ваше преподобие! Так рад видеть вас! Стоило столько ехать, чтобы спасти наши бедные души от греха пьянства.
Епископ Грей, маленький и тонкий, как тростинка, человек с серьезными манерами, вышел из коляски и вступил в разговор с Вилли:
— Вы сами пьяны, сэр.
— Верно, я наклюкался. Но разве ваше преосвященство не понимает, что когда настоящий живой епископ забрался в такую даль, в горы Сан-Хуана, чтобы обвенчать моего хозяина и его милую, ну, просто нельзя не отметить это!
— Это, пожалуй, правильно, — мрачно согласился священник, а толпа ревом поддержала говорившего. Епископ увидел, что не может проехать через толпу.
К епископу пробился невысокий шустрый мужчина в котелке, с ручкой и блокнотом в руках.
— Ваше преосвященство епископ Грей? Меня зовут Майк Меньон. Я издатель газеты «Плейн спикер». В обмен на несколько ваших слов я расчищу для вас путь.
— Может быть вы будете столь любезны и укажете мне путь к дому Риса Дэвиса? Меньон покраснел как рак.
— К-хе, жених обитает в этом заведении, — объяснил он, указывая на «Голую правду», — но ведь человек вашего ранга не может встречаться с ним здесь?
Глаза старого священника забегали.
— Это может вызывать скандал, мистер Меньон.
— Может лучше указать, где находится их новый дом? — проявил инициативу Майк.
— Клянусь, что это гораздо лучше. Ведите, сэр, показывайте дорогу.
Рис стоял у окна на втором этаже и наблюдал за происходящим внизу. На улице было необычно тепло и голоса четко доносились через открытое окно. Он отпил глоток бренди и смотрел, как Майк Меньон уводит епископа в другое место. Завтра его обвенчают… и завтра ночью? Он чуть ли не простонал вслух, думая об этом. Недели жизни без женщин могли обессилить его.
«Она леди. Не могу же я просто проткнуть ее, особенно в первую же ночь», — думал он. Рису никогда в жизни не попадалась девственница. У него было много женщин. Но ни одной девицы, действительно его женщины. Последнее утверждение он несколько поправил с виноватым вздохом. Конечно, Джинджер Вогель не была девицей, но она полюбила его. Он все еще помнил их сладостные игры в постели и вспоминал ее с нежностью. Ему не хотелось делать ей больно, когда, после помолвки с Тори, он прервал прежние отношения с Джинджер. Как-то, возвратившись в прошлом месяце из Денвера, он выпил лишнего и позволил себе расслабиться. Нет, щелкнул он языком, последнее утверждение стоит исправить. Джинджер очень ловко подпоила его и соблазнила.
