– И каковы же были его намерения?
– Он пытается доказать, что я неразумна и неправоспособна.
– Почему он так считает?
– Потому что я разбазариваю свое состояние. Так он квалифицирует мое участие в благотворительных акциях.
Дары Флер школам, больницам и на осуществление реформ были хорошо известны в обществе.
– Ваша щедрость поставила под вопрос ваше будущее?
– Я раздавала отнюдь не все, что имею, однако достаточно много для того, чтобы Грегори решил, что это безответственно. Однако мне остается довольно для того, чтобы жить очень комфортно. Я совершеннолетний человек и независимая женщина. Он не является моим опекуном и не имеет права вмешиваться в мою жизнь. Он говорит, что он самый близкий друг семьи и должен быть уверен, что я получаю необходимую опеку и внимание.
– Куда он привез вас после того, как встретил в Дувре?
– В одно из своих имений в Эссексе.
– Вы пришли сюда пешком из Эссекса?
– Мы путешествовали. Грегори не говорил, куда он меня везет, но я думаю, что это одно из тех заведений недалеко от моря, в которые некоторые семьи помещают своих проблемных родственников. Я поняла, что мы находимся в Суссексе, и убежала, надеясь разыскать Леклера.
Да, Верджил был бы грозным противником, если его натравить на Грегори Фартингстоуна.
– Я не помешанная, – пробормотала она, глядя на свои руки и напряженно переплетенные пальцы. – Нельзя говорить о невменяемости, если человек тратит деньги на то, чтобы помочь людям. Если бы я потратила все деньги на бальные платья и бриллианты, никто бы не стал подвергать мои умственные способности сомнению.
Ей следовало делать и то, и другое. Если бы она покупала платья и бриллианты, она оказалась бы вне подозрений. А ее пренебрежение обществом и отказ от замужества стали причиной возникших подозрений.
Флер продолжала смотреть невидящим взглядом на свои переплетенные пальцы. У Данте сложилось впечатление, что ей есть что рассказать еще, но она решает, стоит ли это делать.
Флер дала объяснения, которые обязана была ему предоставить. Он не оказывал на нее давления и не требовал дополнительной информации, но надеялся, что она продолжит рассказ.
– Есть кое-что еще, – сказала она наконец. – Позапрошлой ночью мы остановились в гостинице. Как это сложилось со времени Дувра, он запер меня в спальне после ужина. Он не обратил внимания на то, что часть стены была разобрана для устройства гардероба. Когда я открыла дверь гардероба, услышала приглушенный разговор в комнате Грегори. Было уже поздно, но там находился другой мужчина. И разговаривали они, я полагаю, обо мне.
