– Плевать я хотела на шрам!
Морван отстранил служанок от кровати и резким движением стянул простыню, которой те успели прикрыть Анну от шеи до ступней. Глубокая рана в форме полумесяца зияла на боку. Она тянулась от края лопатки вбок, почти до самого бедра. Края раны начали припухать, а возле нее наливался краснотой огромный синяк. Вероятно, Анна ушиблась при падении. Скоро, подумал он мрачно, это нежное тело щедро разукрасят и другие боевые отметины – кровоподтеки, подсохшие ссадины, которые пока еще не заметны.
Он бросил взгляд в сторону очага, возле которого громоздилась деревянная лохань с розоватой водой и валялись влажные простыни. Хорошо, что они успели ее вымыть. Завтра у нее начнет отчаянно болеть все тело, все мышцы и связки, и о том, чтобы позволить кому-то тереть себя тряпицами, она и помыслить не сможет.
– С вашего позволения, милорд, – промямлила одна из служанок, целомудренно укрывая свою госпожу простыней, кроме того участка спины, где виднелась рана.
– Нечего заискивать перед сэром Морваном, – сердито осадила ее Анна. – Пока что еще я твоя госпожа.
– Вот-вот, – подхватил Морван. – Ведь будь я здешним господином, и отметины на вашей коже оставил бы мой ремень, а не меч рыцаря, который вас чуть не прикончил. И Катрин ничего не пришлось бы зашивать.
Он принялся расстегивать поясной ремень. Анна приподнялась на локтях. Глаза ее с ужасом и недоверием следили за его движениями.
– Вы не посмеете!
– Разумеется, нет. У меня и в мыслях ничего подобного не было. Выпороть вас ремнем, когда вы и без того страдаете от ран и ушибов? За кого вы меня принимаете? Ремень надо сжать зубами, чтобы не прокусить губу, когда Катрин станет штопать вашу рану.
Служанки многозначительно переглянулись. В глазах у всех четверых горело торжество. Наконец-то нашелся человек, сумевший укротить их строптивую госпожу. Но Морвану вдруг сделалось досадно за себя и за Анну. Разве приличествует рыцарю так унижать беспомощную, тяжко страдающую юную деву? Разве допустимо так безжалостно подавлять ее волю?
– Ты останься здесь, – приказал он одной из служанок, пышнотелой девице с крепкими красными руками. – Остальные быстро отправятся вниз. Там много раненых. Позаботьтесь о них. А мы здесь управимся и без вас.
Три женщины с видимой неохотой повиновались ему. Он повернулся к притихшей Катрин:
– Начнем. И да поможет нам Бог.
Катрин соорудила вдоль кромки ложа нечто вроде валика из одеяла, обернутого простыней.
