– Спасибо, Ирен. Я буду с удовольствием носить ее. Только теперь я выберу голубую ленту. Ни розовый, ни желтый цвет не подходят к моим волосам и облику.
Роузлин перехватила взгляд кузины, извиняясь за сестру. Глаза Алексии говорили: «Мой отец джентльмен, но теперь я оказалась здесь. Мне уже двадцать шесть лет, а у меня нет ни денег, ни будущего. Так уж устроен мир. Умоляю тебя, не надо меня жалеть».
– Кто это? – произнесла Ирен, прервав безмолвный диалог. – Вон там, в окне гостиной.
Роузлин обернулась как раз вовремя. Она успела заметить темные волосы и широкие плечи мужчины, тотчас же отошедшего от окна.
– У нас посетитель? Фолкнер должен был послать за мной.
Алексия взяла из корзинки розовую ленту.
– Он хотел поговорить с Тимоти. И очень просил, чтобы тебя не беспокоили.
– Но Тимоти болен.
– Он все-таки встал с постели.
Алексия сделала вид, что занята шляпкой, когда почувствовала на себе внимательный взгляд кузины.
– Кто этот человек? – спросила Роузлин.
– Ротуэлл.
– Лорд Эллиот Ротуэлл? Историк? Но почему…
– Его брат. Лорд Хейден Ротуэлл.
Глаза Ирен округлились. Она подпрыгнула и захлопала в ладоши.
– Он пришел сюда? Я сейчас упаду в обморок. Он такой красавец.
Роузлин нахмурилась и посмотрела на окно.
– О Господи.
– Вы пили, Лонгуорт, – произнес Хейден. – Достаточно и вы трезвы, чтобы выслушать меня и запомнить сказанное?
Лонгуорт удобно развалился на голубой оттоманке.
– Достаточно, черт возьми.
Хейден внимательно оглядел Тимоти Лонгуорта. Тот действительно выглядел трезвым, что было хорошо, потому что дело не терпело отлагательства. Шансы на успех сокращались с каждым часом.
– Последние два дня я провел в компании Дарфилда, в то время как вы прятались в своей постели и напивались до беспамятства, – произнес Хейден. – Банк переживет кризис, если вы сделаете так, как я скажу.
– Я говорил Дарфилду, что банк выстоит. А он все равно боится, что резервов окажется недостаточно.
– Банк выстоит только потому, что вчера я принял решение не забирать из него вклады своей семьи. Одно лишь упоминание об этом предотвратило панику, начавшуюся сегодня утром.
– В банке началась паника? – У Лонгуорта хватило порядочности изобразить на лице огорчение. – Я знаю, что должен быть там.
– Да, черт возьми, должны.
– Но ведь худшее позади? Вы сказали, что опасность миновала.
– Не совсем. Сегодняшний день мы переживем, но банку по-прежнему угрожает серьезная опасность. Более того, я хочу пересмотреть свою позицию. Выбор предстоит нелегкий. Если я заберу свои деньги, банк неминуемо разорится. И тогда вас непременно повесят.
