– Или вы разрешите мне повидаться с моей невесткой, или я сейчас же обращусь к заведующему отделением. – Она надменно прищурилась.
– Простите, – тотчас заколебалась секретарша.– Я не сразу поняла, что вы родственница. Повторите еще раз фамилию пациентки.
– Жанна Жано.
– Палата триста девять. – Перегнувшись через стол, секретарша указала в нужном направлении. – В конце свернете направо, затем по коридору до крыла Сен-Гатьен. Воспользуйтесь вторым лифтом.
Элен кивком поблагодарила и поспешила на поиски лифта.
Эдмонд, бледный и измученный, потерянно топтался у палаты Жанны. Сердце Элен оборвалось. По всей видимости, брат потерял всякую надежду.
– Маленькая француженка, – проговорил он упавшим голосом.
Обняв брата, Элен отстранилась и заглянула ему в глаза.
– Как она?
– Я не знаю, – ответил он, стараясь избежать ее взгляда. – Врачи используют медицинские термины, которых я не понимаю. Они сейчас у нее.
Элен на мгновение задумалась и тотчас воскликнула:
– Жди меня здесь! Я сейчас позвоню знакомому врачу. Он однажды уже помог мне. По крайней мере, он объяснит нам, что с Жанной.
Доктор Розен прибыл задолго до того, как врачи вышли из палаты Жанны.
– Спасибо, что приехали, – сказала Элен, целуя его в щеку.
В нем чувствовалась какая-то необъяснимая сила: ей сразу же стало легче. Она представила его Эдмонду, и мужчины обменялись рукопожатием.
– Что вам сказали врачи? – спросил доктор Розен.
– Говорят что-то о задержке жидкости в организме и почечной недостаточности.
– На каком месяце беременности ваша жена?
– На восьмом.
Доктор Розен покачал головой. Старая история, печально подумал он. Жена наверняка чувствовала, что с ней что-то неладно, но побоялась сказать мужу. Задержка мочи в организме – уже само по себе плохо, тем более почечная недостаточность. Не исключено полное отравление организма.
– Как давно у нее возникли эти проблемы? – спросил он Эдмонда.
Эдмонд поморщился и отвел взгляд.
– Я не знаю. Она не хотела меня беспокоить. Когда я заметил неладное, то настоял… – Дрожащими пальцами он достал из кармана пачку сигарет.
В это время дверь палаты открылась и из нее вышла монахиня в черном платье и накрахмаленном чепце с отворотами.
– Как она, сестра? – бросилась к ней Элен. Монахиня неодобрительно покачала головой:
– Ничего сказать не могу. Вот выйдут врачи, тогда и узнаете. – Монахиня строго посмотрела на Эдмонда. – Сожалею, месье, но курить здесь запрещается!
Эдмонд тотчас сделал последнюю глубокую затяжку. Сразу после девяти из палаты Жанны вышла группа врачей.
