, думаю я. О боже, я только что видела, как шевелится мой ребенок. Я только что видела его прелестную маленькую ножку, и она двигалась у меня в животе. Это невероятно. Это действительно чудо.Эмоции зашкаливают. Ничего подобного я не испытывала никогда в жизни. Больше всего хочется залезть внутрь, схватить его, прижать к себе и больше никогда не выпускать. Я не могу это объяснить – ощущение такое, что больше ничто на свете не имеет значения, так спокойно, тепло и радостно, чувствуешь себя до краев наполненной любовью и нежностью. Чувствуешь себя... мамой.
Попалась.
Ну, как можно быть такой мягкотелой? Я поднимаю глаза на доктора Вайса.
– Ну что, вы можете сказать, кто это? – спрашиваю я.
Доктор кивает, не отрывая взгляда от монитора.
– Так, хорошо – вот оно. Так... понятно. Ну, что я вам могу сказать, я практически уверен, что это...
Я не дышу. Дамы и господа, барабанную дробь, пожалуйста, – наступает момент, которого мы так долго ждали...
– Это девочка! – Доктор Вайс наконец отрывается от монитора и с улыбкой смотрит на нас. – Поздравляю, у вас будет девочка.
Сердце падает в бездонную яму. Это не мальчик. Это девочка. У меня будет девочка. Стервозность, гормоны, тряпки, сплетни и ненависть к собственной матери. Ладно, думаю я. Есть же и положительные моменты. С дочкой будет весело. Спа-курорты на каникулах, шоппинг-туры в Париж на уик-энд – все может оказаться не так и плохо... Я поворачиваюсь и смотрю на Эндрю, который старается удержать явно фальшивую счастливую улыбку.
– Вы уверены? – спрашивает он. Доктор Вайс кивает:
– Уверен. Смотрите, какие рельефные губы. Эндрю больше не улыбается, поджал губы. Зуб даю, наверняка думает, что меньше всего на свете ему сейчас хотелось бы слушать про то, что у него теперь есть дочь с рельефными губами.
Доктор уже готов нас покинуть.
– Еще раз поздравляю. У вас должна родиться здоровая красивая дочка. – Он вытаскивает из магнитофона кассету и вручает ее мне: – Прошу. Смотрите, радуйтесь. – Он пожимает нам обоим руки. – Я вас оставляю, одевайтесь; выйдете из кабинета – налево, потом по коридору снова налево. Рад был вас видеть. Всего хорошего.
Мы благодарим его, он выходит и закрывает за собой дверь. Пока я снимаю больничную рубашку и надеваю блузку, мы с Эндрю молчим. Напряжение приближается к критическому уровню.
– Ты, по-моему, злишься, – говорю я ему.
– Я не злюсь, – говорит он. – Что мне на тебя злиться? Я просто не ожидал. Я был уверен, что это мальчик. Все говорили, что будет мальчик.
